Ворох тряпок постепенно уменьшался. Ирини гладила тяжелым чугунным утюгом, который ставила греться на печь. Щеки ее раскраснелись и полыхали ярким румянцем от жаркой утюжки.
Кики посмотрела на нее с укором:
– С тебя станется, дура! Но, хочешь, не хочешь, а замуж надо выходить. Мужиков не так уж и много. Сама знаешь. Тем более хороших.
Ирини хмурила брови.
– А ты довольна своим муженьком?
Кики молчала, занятая складыванием выглаженных рубашек братьев. Взглянув на сестру, ответила:
– Так себе. Работяга, зарабатывает, но слова ему поперек не скажи… Вспыльчивый, не дай Бог!
– Ага… Сразу кулаки в ход пускает… Я б его убила, – озлобилась Ирини.
Мария, быстро и умело складывающая глаженные вещи, в раздражении махнула рукой:
– Да ладно о нем! А Ванька этот, хоть бы симпатичным был, какой-то узколицый. Один нос торчит, – Вот и хватит о нем говорить, – вспылила Ирини, – нашли мне тоже жениха! Парень он, как парень, друг Генерала и Харитона. Посмотрел один раз на меня, теперь все, куда там жених! Разговаривает со мной, что теперь ему глаза отводить, чтоб ничего не подумали?
Мария не любила гневить подругу. Это было опасно.
– Да, я к тому, что ты достойна хорошего грека, – сказала она примиряюще, – кстати, кто же у меня недавно про тебя спрашивал, – вспоминала она, напряженно нахмурив лоб. – Ах, да, вспомнила – Карапидинская свекровь!
– А ей что надо? – с удивлением поинтересовалась Ирини
– Спрашивала, то да се, не собираешься ли замуж, нет ли жениха.
– Сказала бы – есть…
– Кто? Иван?
Ирини обиженно глянула на подругу, дескать «до каких пор!»
Ксенексолца поспешила сгладить свою оплошность:
– Ну ладно, ладно…
Ирини помолчала, но, не выдержав спросила:
– Ну, и кого они мне хотят подсунуть, как ты думаешь?
– Даже не знаю… У ее двоюродной сестры три сына, все не женаты. Как же старшего зовут? – Она опять нахмурила лоб, вспоминая имя.
– Савка, что ли? – подсказала всезнающая Эльпида.
– Да, да, кажется Савка.
– Нужен он мне! – взорвалась Ирини. – Такой длинноносый и сам длинный. Я ему под мышку.
– При чем здесь рост? А длинноносый, так все греки не без этого греха. Это только у наших братьев носы – паяльники. Особенно у Генерала. Любо-дорого посмотреть! Таких носов больше ни у кого нет. А у Савки нормальный нос, не наводи, девочка напраслину на парня, – заступилась за новоявленного жениха Кики.
– Да ну нет, не нравится он мне, – поморщилась Ирини.
– Чем это? Ты ж его толком и не видела. – поддела ее Эльпида.
– Видела, и слышала, какой на гармошке играл…
– Вот – вот, свекруха говорила, что все ребята тетки Софии Александропуло играют на гармошке. Я сразу подумала, что тебе это понравится: ты же у нас певунья и плясунья…
– Ох уж и нашли певунью безголосую… Поплясать, конечно, люблю, не отказываюсь. Музыку вообще люблю. Жаль, что не пою хорошо, а то б точно в певицы пошла, – засмеялась Ирини, – и почему мужчины умеют играть на инструментах, а женщины нет, – спросила она. Уж я бы день и ночь с гармошкой не расставалась бы.
– Когда нам? Мы ж пашем с утра до поздней ночи и не все успеваем сделать. Тут уж – не до гармошки, – с горечью заметила Кики.
– Как это – одни мужики умеют играть? А наша осакаровская красавица? – напомнила Ксенексолца.
– Кто? – Эльпида бросила на нее настороженный взгляд.
– Учительница немецкого и пения, Анастасия Андреевна.
– Ах да, как я могла забыть! Кума моя! – стукнула себя по лбу Ирини, – только, все равно, женщины почти не играют музыку. Настя исключение из правила, – отмахнулась она.
Бросив утюжить, Ирини взялась за воображаемую гармонь, запела и пошла кружить по комнате, напевая всем известную греческую песенку. Было так потешно смотреть на нее, что и сестра, и подруги умирали со смеху. С подворья в дверь заглянула удивленная Раконоца, строго взглянула, но и она через минуту засмеялась. Что ни говори, дочь у нее похлеще иной артистки сыграть может. А как умеет передавать чужие голоса и их манеру разговаривать! Артистка!
Брак Кики был неудачным, и Ирини, и братья очень переживали за сестру. Ее муж, Илья, очень жестоко обращался с ней. И чем он мог ее привлечь? Можно же было категорически отказаться. Ведь ничем он ее не привлек; единственно, пожалуй, именем. Илья Чикириди носил имя отца, которого Кики очень любила. А так, на вид парень, как парень. Можно сказать, симпатичный. Внешне даже напоминал любимого актера Радж Капура. Раньше, как было: к тебе сватаются, и ты через некоторое время говоришь согласна или нет. А за это время родные справлялись, что он за человек. А что можно было разузнать, когда греки были согнаны со всего Черноморского побережья, все перемешалось, и никто толком ни о ком узнать не мог. Со временем выяснилось, что он переболел лет в четырнадцать менингитом. После этого стал вспыльчивым и даже буйным. Выяснилось также, что есть у него очень обеспеченный родной дядя, проживающий в Греции.