– Нет. – Расплавленное лицо Пайка не выдавало никаких эмоций.
– Я поручу отправить вам экземпляры, наставник!
– Отрывками из них можно выбивать признания из заключенных, – прошептал Темпл себе под нос.
– Не стоит беспокоиться, – сказал Пайк.
– Никаких беспокойств! Генерал Коска позволил мне сопровождать его в последней кампании, где он поведает мне подробности своей пленительной карьеры солдата удачи! Я собираюсь сделать его предметом моей самой выдающейся работы на сегодняшний день!
Эхо слов Сворбрека стихло в сокрушительной тишине.
– Уберите этого человека с глаз долой, – сказал Пайк. – Его манера выражаться меня раздражает.
Сворбрек, в сопровождении двух практиков, убрался с холма почти с безрассудной скоростью. Коска продолжил совершенно как ни в чём не бывало:
– Генерал Бринт! – и он обеими руками схватил оставшуюся ладонь генерала. – Как я понимаю, вы немного обеспокоены нашим участием в штурме…
– Отсутствие участия, вот что меня беспокоило! – отрезал Бринт, высвобождая пальцы.
Коска выпятил губы с видом оскорблённой невинности.
– Вы считаете, что наши действия не соответствовали контрактным обязательствам?
– Ваши действия не соответствовали понятиям чести, приличий, профессионализма…
– Не помню упоминаний о них в контракте, – сказал Темпл.
– Вам было приказано атаковать! Ваше отсутствие стоило жизней нескольким моим людям, одному личному другу!
Коска лениво махнул рукой, словно личные друзья – это нечто настолько мимолётное, что вряд ли стоит упоминания в разговоре серьёзных людей.
– Генерал Бринт, мы вели бой здесь, и весьма жаркий.
– Бескровный обмен стрелами!
– Вы говорите так, словно кровавый был бы предпочтительней. – Темпл протянул руку Балагуру. Сержант достал контракт из внутреннего кармана. – Пункт восемь, полагаю. – Он быстро нашел нужное место и предъявил в доказательство. – Технически, обмен летящими предметами входит в соглашение. Следовательно, каждый член Отряда фактически заслужил премию.
Бринт побледнел.
– Ещё и премию? Несмотря на тот факт, что ни один человек не был ранен.
Коска прочистил горло.
– У нас были случаи дизентерии.
– Это шутка?
– Не для тех, кто пострадал от опустошительных последствий дизентерии, уверяю!
– Пункт девятнадцать… – Темпл, шелестя бумагой, листал плотно исписанный документ. – "Всякий человек, выведенный из строя вследствие заболевания во время исполнения его контрактных обязательств, приравнивается к военным потерям Отряда". Таким образом, последующая оплата – это возмещение потерь. Не упоминая тех пленников, что мы захватили и доставили…
– Всё сводится к деньгам, не так ли?
Коска так сильно пожал плечами, что его позолоченные эполеты коснулись мочек уха.
– А к чему ещё всё может сводиться? Мы наёмники. Лучшие мотивы мы оставляем лучшим людям.
Явно разъярённый Бринт таращился на Темпла:
– Гуркский червь! Ты, наверное, в восторге от своих увёрток!
– Генерал, вы с радостью поставили свою подпись под условиями соглашения. – Темпл перевернул последнюю страницу и продемонстрировал вычурную подпись Бринта. – Мой восторг или его отсутствие не входят в предмет контракта. Как и мои увёртки. И, раз уж вы обращаетесь к моей родословной, я почти наверняка наполовину дагосец, наполовину стририец…
– Ты бурый ублюдок шлюхи.
Темпл лишь улыбнулся.
– Моя мать никогда не стыдилась своей профессии, так с чего бы стыдиться мне?
Генерал уставился на наставника Пайка, который присел на покрытый лишайником кусок стены, достал корку хлеба и пытался лёгким причмокиванием приманить птиц с обваливающихся руин.
– Наставник, следует ли мне понимать, что вы одобряете этот узаконенный бандитизм? Эту договорную трусость, эту возмутительную…
– Генерал Бринт. – Голос Пайка звучал тихо, но какие-то скрипящие нотки в нём, словно скрежет ржавых петель, вызывали напряжённую тишину. – Мы все признательны за усердие, проявленное вами и вашими людьми. Но война окончена. Мы победили. – Он бросил несколько крошек в траву и посмотрел, как спрыгнула мелкая птичка и стала их клевать. – Не время выискивать, кто и что сделал. Вы подписали контракт. Мы его исполним. Мы же не дикари.
– Мы – нет. – Бринт яростно взглянул на Темпла, затем на Коску, затем на Балагура. Все они на свой лад сохраняли спокойствие. – Мне нужен воздух. Здесь отвратительно воняет. – Генерал с трудом взобрался в седло, развернул лошадь и умчался прочь в сопровождении нескольких адъютантов.