И тут произошло нечто невероятное: "Союз" Татьяны развернулся и на полной скорости врезался в установку дезинтегратора и казарменные отсеки. В дагерротипе резкого солнечного света Королев лишь на долю секунды увидел, как вспыхнул и сплющился арсенал, словно раздавленная сапогом пивная жестянка. Он увидел, как от пульта закрутило прочь обезглавленный труп солдата. Он увидел, что Ефремов пытается что-то сказать, но его волосы встают дыбом - это вакуум вырвал воздух из скафандра через незакрытое отверстие для шлема. Две тоненькие струйки крови дугами потянулись из ноздрей Королева, а свист уносящегося воздуха сменился еще более глубоким гудением в голове.
Последним звуком, который запомнил Королев, был грохот захлопывающегося люка.
Когда он очнулся, его встретили темнота, пульсирующая агония боли в глазах и воспоминания о давних лекциях. Шок - столь же серьезная опасность, как и сама декомпрессия: когда кровь вскипает, пузырьки водорода несутся по венам, чтобы ударить в мозг раскаленной добела, калечащей болью...
Но все это было таким отдаленным, таким академичным... Повинуясь лишь какому-то странному ощущению "честь обязывает" и ничему более, старик закрутил ручные штурвалы люков. Даже эта работа оказалась для него слишком утомительной, и ему захотелось вернуться в музей и спать, спать, спать.
Ему удалось залепить замазкой все мелкие протечки, но в целом масштабы катастрофы намного превосходили его возможности. Оставался, правда, глушковский сад. На овощах и сине-зеленых водорослях он с голоду не умрет и не задохнется. Коммуникационный модуль пропал вместе с арсеналом и казармой, оторванный от станции самоубийственным ударом "Союза". Королев предположил, что столкновение изменило орбиту "Космограда", но не видел никакого способа предсказать, в котором часу произойдет неизбежная горячая встреча с верхними слоями атмосферы. Теперь он часто бывал болен и думал, что может умереть до того, как сгорит сама станция, и это его сильно беспокоило.
Он проводил бесчисленные часы за просмотром пленок, хранившихся в библиотеке музея. Подходящее занятие для Последнего Человека в Космосе, который некогда был Первым Человеком на Марсе.
Он стал одержим иконой Гагарина, бесконечно прокручивая крупнозернистые телевизионные изображения шестидесятых годов и киножурналы, неизменно подводившие его к моменту гибели космонавта. Спертый воздух "Космограда" кишел призраками мучеников космоса. Гагарин, экипаж первого "Салюта", американцы, сгоревшие заживо в своем "Аполлоне"...
Часто ему снилась Татьяна, выражение глаз у нее было такое же, какое чудилось ему на портретах в музее. А однажды он проснулся или подумал, что проснулся, в ее "Салюте" и обнаружил, что одет в свой старый мундир, а на лбу у него - работающий от батарей фонарь. И откуда-то издали, как будто просматривая хронику на музейном мониторе, он увидел, как отвинчивает со своего кармана звезду ордена Циолковского и прикалывает ее на диплом пилота Татьяны.
Потом в дверь раздался стук, и он понял, что это тоже сон.
В голубоватом мигающем свете старого кинофильма возникла вдруг чернокожая женщина. Длинные косички матовых волос кобрами качались вокруг ее головы. На ней были авиационные очки-"консервы"; шелковый шарф авиатора начала века как змея выгнулся за ее спиной.
- Энди, - окликнула она кого-то по-английски, - пойди-ка сюда. Тебе стоит на это взглянуть!
Невысокий мускулистый мужчина, почти лысый и одетый только в спортивный бандаж, поверх которого был застегнут пояс с инструментами монтера, выплыл из-за ее плеча и заглянул внутрь.
- Интересно, он жив?
- Конечно, я жив, - тоже по-английски, но с заметным акцентом ответил Королев.
Человек по имени Энди проплыл над головой своей подруги.
- С тобой все в порядке, приятель?
На правом бицепсе у него красовалась татуировка в виде геодезической сферы над скрещенными молниями, под которой шла крупная, горделивая надпись: "СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ 15, ЮТА".
- Мы не надеялись здесь кого-то застать.
- Я тоже. - Королев сморгнул.
- Мы пришли сюда жить, - сказала женщина, подплывая поближе.
- Мы - с солнечных шаров. А здесь, так сказать, незаконные жильцы. Скваттеры. Прослышали, что это место пустует. Ты знаешь, что станция сходит с орбиты? - Человек произвел в воздухе неуклюжее сальто, на поясе у него загремели инструменты. - Невесомость - это что-то потрясающее!
- Господи,- воскликнула женщина, - я просто не могу к ней привыкнуть! Здесь чудесно. Это - как те несколько километров, когда летишь без парашюта, только тут нет ветра.
Королев во все глаза глядел на мужчину, беззаботного, небрежного, выглядевшего так, словно он с самого рождения привык допьяна напиваться свободой.
- Но ведь у вас нет даже стартовой площадки, - недоуменно произнес он.
- Стартовой площадки? - рассмеялся Энди. - Хочешь знать, что мы сделали? Подтянули по кабелям к шарам ракетные ускорители, отвязали их и запустили прямо в воздухе.
- Но это же безумие, - отозвался Королев.
- Но ведь оно доставило нас сюда, так? Королев кивнул. Если это сон, то очень странный.
- Я - полковник Юрий Васильевич Королев.
- Марс! - Женщина захлопала в ладоши. - Подождите, вот обрадуются дети, когда узнают.Сняв с переборки маленький луноход, она принялась его заводить.
- Эй, - сказал мужчина, - у меня работы по горло. У нас еще целая связка ускорителей снаружи. Их нужно поднять на борт, прежде чем они вздумают загореться.
Что-то резко звякнуло об обшивку. По "Космограду" прошел гул столкновения.
- Это, должно быть, Тулза, - сказал Энди, сверившись с наручными часами. - Вовремя!
- Но почему? - Королев в растерянности покачал головой. - Почему вы сюда пришли?
- Мы же тебе сказали. Чтобы жить здесь. Мы можем расширить это место, может быть, построим еще одно. Все говорили, что на шарах, дескать, невозможно выжить, но мы оказались единственными, кому удалось заставить их работать. Это был наш единственный шанс самостоятельно выбраться на орбиту. Кому охота жить ради какого-то правительства, ради армейской меди или своры бумагомарак? Нужно просто стремиться к фронтиту, стремиться всем своим существом, верно?
Королев улыбнулся. Энди улыбнулся в ответ.
- Мы уцепились за силовые кабели и просто вскарабкались по ним наверх. А когда ты взбираешься на вершину, тебе остается либо прыгать дальше, либо гнить там. - Голос его набрал силу. - Но не оглядываться назад, нет, сэр! Мы совершили этот прыжок, и вот мы здесь, чтобы остаться!
Женщина поставила модель сетчатыми колесиками на закругляющуюся к потолку стену и отпустила игрушку. Луноход, весело постукивая, пошел карабкаться у них над головами.
- Ну разве не прелесть? Дети просто влюбятся в него, вот увидите.
Королев смотрел Энди в глаза. "Космоград" снова завибрировал, сбив маленький луноход на новый курс.
- Восточный Лос-Анджелес, - сказала женщина. - Это тот, в котором дети.
Она сняла авиационные очки, и Королев увидел ее глаза, светящиеся чудесным, святым безумством.
- Ну,- сказал Энди, встряхнув пояс с инструментами, - как вы насчет того, чтобы показать нам наш новый дом?
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. В оригинале употреблено слово "samizdata" составленное из русского слова "самиздат" и английского слова "data" - "данные, информация".