Продумав все, Бишоп решил, что в действительности его и Кончиту вряд ли разыскивают. Их арест мог быть не желателен для некоторых заинтересованных в том, чтобы получить, вернее, захватить добычу, за которой приехал дон Диего. Гораздо более вероятным представлялось, что небольшая группа полицейских, таких, как Убриа, бросилась по их следам: флики без совести, всегда готовые прикарманить деньги, которые могут попасть к ним в руки.
Бишоп потер фаланги пальцев. Когда он услышал треск сломанной кости, то надеялся, что сломал подбородок Убриа. К сожалению, это было не так: он ударил с такой силой, что сломал себе палец, а может быть, и два. Если он немедленно не займется своей рукой, она причинит ему много неприятностей.
Кончита была полна беспокойства.
— У вас болит рука?
— Я не умру от этого, — проворчал Бишоп.
— Вы должны показаться врачу.
— Мы этого не можем себе позволить.
— Но что мы будем делать? — спросила девушка. Потом она пожала плечами. — Во всяком случае, мы не можем оставаться тут на ночь: они скоро закроют заведение.
— Я думаю, — сказал Бишоп, просматривая газету.
«Пренца» снова стала прежней. Она сообщала обо всех новостях в стране и за границей безо всяких прикрас. С того времени, когда он в последний раз читал ее, количество маленьких объявлений увеличилось, в особенности тех, в которых говорилось о продаже скота. Бишоп дошел до последней страницы и уже собирался сложить газету, когда ему на глаза попались знакомые имена.
В небольшой заметке говорилось, что два авиатора Даг Сандерс и Сэм Клейн проделали важную работу по доставке груза в маленький городок недалеко от Порто-Алегро в Бразилии. Они собираются заняться перевозкой грузов внутри страны, наладить регулярное сообщение между Сан-Пауло и Рио-де-Жанейро.
Бишоп хорошо знал этих людей. Последний раз он видел их в Сингапуре, во время незабываемого кутежа… Пришлось вызывать два взвода морской пехоты, чтобы водворить их по отелям, а Даг предстал перед военным судом, за забавный, но серьезный проступок. В костюме Адама он по коридорам отеля стал преследовать одну танцовщицу, тоже совершенно голую, до самого входа, где в тот момент находился генерал из штаба с офицерами.
Это Бишоп помог Сандерсу избежать разжалования. Он основательно ознакомился с британскими законами, действующими за границей. Он напал на один параграф, в котором говорилось, что британский офицер должен при всех обстоятельствах сохранять тот вид спорта, который он избрал.
Старые кожаные колпаки, которые судили Сандерса, не могли удержаться от смеха, когда был оглашен этот удивительный параграф. Тогда была война и хорошие пилоты редки. В конце концов, решили забыть этот случай и дело было закрыто. Сандерс ограничился несколькими днями ареста да строгим выговором от усатого генерала, который очень интересовался, успел ли Сандерс поймать свою танцовщицу.
Бишоп невольно рассмеялся.
— Что это вас так позабавило? — спросила Кончита.
— Да так. На последней странице есть несколько строчек, в которых говорится о двух моих друзьях. Они сделали бы все, чтобы нам помочь, если бы знали, в каком мы положении. Но они на расстоянии многих километров, в окружном городке Бразилии.
Кончита пила вино маленькими глотками.
— Как жаль! Мы так нуждаемся в друзьях!
— В этом нет сомнения.
Бишоп усиленно напрягал свои мозги. Если мужчина считает, что его победили, он пропал. Затерянный в пампе аэродром, если его не обманывала память, находился точно на другом берегу Рио в Уругвае. Даже с тем малым количеством горючего, он считал, что может долететь до него. Если самолет находится там, где они его оставили и его не повредили, он сможет легко отыскать это поле. Он сосчитал деньги. Если ему удастся достичь цели, он сумеет купить горючее, чтобы долететь до Порто-Алегро. А там Даг и Сэм будут рады оказать ему любую услугу. Они смогут дать ему взаймы достаточно, чтобы добраться до Соединенных Штатов, или же купят «утенка из белой жести», чтобы прибавить лишний самолет к своим.
Это было лучше, чем сидеть и ждать, как какой-нибудь капитан Убриа появится со своими людьми и арестует их…
Бишоп сделал знак официанту и заплатил ему.
— Решено. Пошли, бэби.
Кончита тоже встала.
— В вашей стране имя «бэби» означает нежность?
— Ну, конечно.
— Я очень рада… но мне немного страшно… — она положила руку на сердце. — Куда мы сейчас направляемся?