- Я, я пойду! - снова вылезла Георгина.
- Красноармеец Дигорев!
- Есть, товарищ комиссар!
- Как же одному идти? - закричала Георгина. - И я с ним!
Снейп отвернулся и встретился взглядом с Гарькой.
- И Горшечников, - решил он. - Только смотрите, зря не рискуйте. Поглядите, где пленные, да подсчитайте бандитов, да посмотрите, нет ли пулеметов - и живо назад.
- На конях бы быстрее добрались, - проворчал Горшечников.
- И с песнями, - усмехнулся Дигорев. - Не дури. Тут недалеко.
Солнце село, заалел закат, появились первые звезды.
- Ох, хорошо в степи, - вздохнул Сидор. - Вот кончится война, вернусь домой - заживем! Батя уж и хату новую поставил для нас с молодухой.
- Ты что, жениться собрался? - удивился Гарька.
- Нам без жены никак нельзя, - Дигорев важно расправил плечи. - Вот, гляди. В Ростове к фотографу ходили, - Сидор сунул Гарьке истрепанный снимок.
Под пыльной пальмой браво приосанился Дигорев, рядом из плетеного кресла пугливо улыбалась узкоглазая Танька - дочка старого ходи Ю-ю.
- Красивая, - вежливо сказал Гарька, возвращая карточку. - Добрались, похоже.
Ночь спустилась на мир глухим пологом.
- Сюда, - тихо скомандовал Горшечников, скользнув за плетень.
Навстречу с лаем кинулись два лохматых кабыздоха. Дигорев схватился за наган. Гарька швырнул псам по куску сала, те приняли угощенье с благодарным рыком.
- Учись, Сидор! - ухмыльнулся Горшечников.
Вертясь ужами, Гарька с Сидором пробрались сквозь лабиринт подсолнухов и мальв, заглянули в окна хаты.
За столом сидели кряжистый Сиробок, Петр Пасюк - начальник контрразведки Безносого, рыхлый, похожий на мирного бухгалтера. Вместо левой кисти - протез, затянутый в кожаную перчатку. Деревянные пальцы растопырены. Говорили, будто этими пальцами Пасюк выдавливал глаза пленным. Чернобородый есаул Ранкин разливал по рюмкам водку. Рядом брезгливо морщился на миску с варениками старый гарькин знакомый - напомаженный, франтоватый корнет Злоклятов: неровный свет отражается от бриллиантинового пробора, белесые усишки задорно закручены кверху. Когда-то корнет с Горшечниковым учились в одном классе армавирской гимназии.
Во дворе было шумно несмотря на поздний час, люди входили и выходили, бряцало оружие.
Гарька и Сидор взялись считать, но скоро сбились. Тогда пробрались на конюшню и пересчитали лошадей. Вышло пять дюжин. В отряде Севера после боев осталось сорок человек.
- Пулемет, - прошептал Горшечников. - Давай доберемся…
Во двор, тяжело ступая, вышел Сиробок, подозвал псов.
- Эй, хлопцы! Кажись, лазит кто-то под окнами. Поглядите-ка.
Два бандита вразвалку направились к подсолнухам.
- Беда, - прошептал Дигорев. - Пропадем ни за понюх табаку.
- Хватит панику разводить, - отшептал Гарька. В груди, как челнок, ходило взволнованное сердце.
- Давай задами и через бахчу, - распорядился он.
Вокруг хутора простиралась голая степь, кое-где пересеченная оврагами. Вдали виднелся темный холм. Красноармейцев не преследовали. Собаки взлаивали в отдаленье. Таинственный холм, до которого добрались Гарька с Сидором, оказался большой купой деревьев и кустарника.
* * *
- Передохнем, - сказал ободрившийся Горшечников, - и назад, в Чаплыжное.
- Пленных не нашли, - вздохнул Дигорев.
- Плохо, - согласился Гарька. - Вернемся?
Сидор пожал плечами.
Они обошли купу и припали к земле: в тени деревьев неподвижно стояли люди, десятка два.
- Чего это они? - прошептал Дигорев, глядя на застылые фигуры. - Стой, куда!
Он чертыхнулся, поерзал по сухой колючей земле и пополз вслед за Горшечниковым, распугивая полчища долгоногих «кобылок».
Скоро они добрались до странного молчаливого строя.
Гарька поднялся на ноги. Позади глухо охнул Сидор.
Привязанные к кольям, стояли пленные. Смердела разлагающаяся плоть. Оловянные глаза блестели в свете луны, да только не все - чернели пустые глазницы у тех, над кем поработал лично Пасюк.
- Есть живые? - спросил Дигорев.
Они двинулись вдоль страшного частокола. Живых не было.
Молча красноармейцы вернулись в село.
Услыхав о пленных, комиссар дернул щекой. Чернецкий выругался. Лютиков смотрел в стол и улыбался странной улыбкой, пальцы у него дрожали.
- Собирай людей, - велел Снейп Георгине.
Сонные бойцы, отмахиваясь от комаров, столпились перед хатой, в которой квартировал комиссар.
- Утром в бой, - выразил общее недовольство Хмуров. - Зачем людей баламутишь, Север?
- Дело такое, - сказал тот и изложил результаты разведки. - Освобождать некого, - закончил он. - Пути у нас два: сидеть тихо и ждать Шмелева - в село банда не сунется. Или так: утром налетим на них и со всей нашей коммунистической яростью порубаем контру!