Вода дошла тайному совѣтнику до подбородка. Больше ему нечего бояться. Кругомъ него трупы, онъ тонетъ въ багровой волнѣ. На три четверти онъ тоже трупъ.
Какъ пить хочется! Подожди немного, тайный совѣтникъ! Ты скоро напьешься. Багровое вино вольется тебѣ въ ротъ!
— Будь проклятъ, палачъ!
Тайный совѣтникъ стоитъ и ждетъ, пока багровая волна перельется черезъ его голову.
Апрѣль, 1906.
НА ТРАКТУ
Повѣсть изъ жизни петербургскихъ рабочихъ
— Интересы рабочихъ имѣютъ въ Новой Зеландіи преобладающее значеніе. Опираясь на всеобщее избирательное право, новозеландскіе рабочіе направляютъ законодательство страны къ дальнѣйшему повышенію своего благосостоянія…
Въ залѣ было людно, но очень тихо. Передніе ряды сидѣли на стульяхъ и на скамьяхъ, но задніе стояли плечомъ къ плечу, какъ на молитвѣ въ церкви. Всѣ они, затаивъ дыханіе, слушали описаніе рабочаго рая, которое развертывалось предъ ними въ яркихъ очертаніяхъ, столь непохожихъ на тусклую и тяжелую дѣйствительность ихъ собственной жизни.
Глаза лекторши блестѣли воодушевленіемъ, голосъ ея принималъ самые убѣдительные оттѣнки. Ей такъ хотѣлось перелить частицу своихъ взглядовъ и знаній въ эти многочисленныя, широко открытыя предъ ней человѣческія души. Это было идейное служеніе, и она предавалась ему уже четвертый годъ съ поглощающей страстью, какъ другіе предаются спорту или азартной игрѣ. Она была старая дѣва и учительница городской школы. Но окончивъ свой трудовой день и наскоро пообѣдавъ, она отправлялась черезъ весь Петербургъ на этотъ рабочій трактъ, мѣняя конку за конкой и не обращая вниманія на вьюгу и слякоть.
Учрежденіе, гдѣ читались лекціи, было однимъ изъ характерныхъ плодовъ противорѣчивой русской дѣйствительности въ доконституціонную эпоху. Оно возникло въ одной изъ трещинъ толстой полицейской стѣны, отдѣлявшей интеллигенцію отъ народа, и существовало уже около четверти вѣка, несмотря на попытки искорененія, которыя нѣсколько разъ примѣнялись къ нему по испытанному административному рецепту. Искоренить его было невозможно, ибо на встрѣчу ему поднималась жажда образованія, сжигавшая столькихъ молодыхъ рабочихъ и настойчиво требовавшая себѣ удовлетворенія.
Программа была самая скромная. Списки лекторовъ процѣживались сквозь три различные фильтра полицейской подозрительности. Тѣмъ не менѣе Кузнецкіе вечерніе курсы для рабочихъ представляли въ общемъ народный университетъ. Химія и алгебра, механика и прикладная геометрія тщательно преподавались для любителей опытной науки. Рядомъ съ этимъ, чтенія по русской словесности заключали въ себѣ обзоры общественнаго значенія русской литературы, географія вмѣщала также и политическую экономію, а отечественная исторія обнимала самые наболѣвшіе вопросы современности. Вмѣсто утвержденныхъ лекторовъ являлись гастролеры, замѣстители и исполняющіе должность. Самыя темы неожиданно мѣнялись и нерѣдко, напримѣръ, вмѣсто описанія смутнаго времени при Димитріѣ Самозванцѣ, перескакивали на три столѣтія впередъ къ современной смутѣ. И, въ сущности говоря, главная наука, которая преподавалась въ школѣ, была политическая неблагонадежность.
Преподавали въ школѣ по преимуществу дамы, которыя вообще отзывчивѣе мужчинъ для культурной работы. Кромѣ того дамы легче получали утвержденіе, ибо подлежащее вѣдомство считало ихъ безобиднѣе мужчинъ.
Въ общемъ настроеніе и порядки Кузнецкой школы совсѣмъ не подходили къ обычному правовому ранжиру русскихъ учебныхъ заведеній. Это было какъ бы государство въ государствѣ, почти независимая республика. Здѣсь царствовала свобода рѣчи и даже свобода печати, гораздо раньше новыхъ русскихъ вольностей. Ученики ввели референдумъ и клали въ особо назначенный ящикъ листки съ выраженіемъ своихъ мнѣній, часто заключавшіе довольно горькія пилюли по адресу неудачнаго автора.
Миша Васюковъ опоздалъ и стоялъ у самой двери въ хвостѣ рублики, который тянулся чрезъ всю переднюю и почти достигалъ выхода въ сѣни. Здѣсь было плохо слышно и кромѣ того публика вела себя неспокойно и все переходила съ мѣста на мѣсто. Миша впрочемъ не жалѣлъ о пропускаемой лекціи. Онъ недавно прочиталъ новую книгу о Новой Зеландіи и имѣлъ отчетливое представленіе объ этомъ молодомъ рабочемъ царствѣ.
И теперь, когда нѣкоторые фразы долетали до него, ему казалось, что онѣ заимствованы изъ того же источника.
Вообще Миша ходилъ въ школу не для лекцій, а какъ ходятъ въ клубъ, для того чтобы встрѣчаться съ товарищами и воспринимать настроеніе, которое создается общеніемъ столькихъ молодыхъ и единомыслящихъ людей. И теперь, стоя въ дверяхъ, онъ поднимался на цыпочки и вытягивалъ шею для того, чтобы лучше разглядѣть лица слушателей.