— Мерлин! — Лили бросилась к своему мужу, который без сознания лежал посреди камеры.
Она потрогала его лоб, на котором появилась испарина. Его ужасно знобило. Но он затихал, как только она касалась его лба ладонью. Северус приоткрыл глаза. И она прильнула к полуоткрытым губам мужа, проталкивая язычком принесённые ягоды в его рот. Разжевав, он проглотил их, чувствуя, как сладкий сок растекается во рту. Даже тихо застонал от наслаждения, ведь он не ел ничего с того самого вечера, когда Лили отправила Гарри к Сириусу. И желудок давно сводило от голода. Проглотив немного пищи, Северус почувствовал, что ему стало гораздо лучше.
Слабыми руками он обнял свою Лили, нежно целуя её губы, на которых ещё был вкус винограда, не в состоянии от них оторваться.
— Любимая… Ты жива… — хрипло прошептал он.
— Да, жива, любимый, — слёзы потекли у неё из глаз, и девушка зажмурилась, проклиная своё давешнее малодушие, — и я не убью тебя… — прошептала она ему на ушко, — Малфой дал мне зелье.
— Достаточную ли дозу? — заглянул он неверяще в её глаза.
Лили пожала плечами.
— Он дал мне её с вином.
Северус мысленно вздохнул. Малфой всегда был бестолков в зельях. Кто же смешивает аконитовое зелье с вином? Алкоголь полностью нейтрализует действие самых важных компонентов зелья и превращает его в бесполезное пойло.
— Всё правильно, — Северус чуть улыбнулся и успокаивающе погладил плечики жены, мысленно радуясь, что она после Хогвартса больше не стала заниматься зельями и многое позабыла.
Лили же радовалась, думая, что на первую ночь они спасены, а что будет потом, ведает только Мерлин. Здесь в плену она научилась жить настоящим, ведь будущее может и не наступить.
Оказавшись дома, Гарри осмотрелся. Дом оказался совершенно пуст. Никаких следов сборов или нападения не было. Словно родители исчезли, оставив всё так, как было утром. На столе в своей комнате он увидел письмо, оставленное, должно быть, совой, окно было открыто. Не медля ни минуты, он открыл его.
Гарри, я знаю, что, быть может, заманю тебя Этим письмом в ловушку, но я не могу просТо наблюдать, как страдают невинные люди. Твои рОдители попали в пЛен к Тёмному Лорду, который сейчас обОсновался у нас в Малфой — Мэноре. Я не В состоянии ничем им помочь. Через три дня они погибнУт. Сегодня второе июня, значит, пятого утром их не будет. Не знаю, что ты реШишь, но всё же это лучше неизвестности. Прости, я не могу ничего поделать, каК ни хочу.
Твой друг.
ДрАко Малфой.
Гриффиндорец осел на кровать, бледнея. Больше всего в своей жизни он боялся этого: потерять близких людей. Потерять свою семью. Гермиона вошла следом и увидела в его руках письмо.
— Что там? — Спросила она и взяла из ослабевших пальцев Гарри пергамент. — Пятое только завтра! — подпрыгнула она, прочитав письмо. — Мы должны успеть.
Гарри повёл палочкой над пергаментом, и скрытый текст сложился в два слова: «это ловушка». Гермиона поникла и села рядом.
— Думаешь, это неправда? Или они действительно хотят поймать тебя на твоих родителей?
— Скорее всего, это правда. Потому что, будь это ложью, Драко так бы и написал.
Гарри заглянул в любимые карие глаза. Я пойду туда и попытаюсь освободить их. Пусть он лучше убьёт меня, а не их. Я не хочу, чтобы из — за меня страдали мои близкие.
— Я пойду с тобой! — Гермиона была полна решимости.
— Нет! — почти крикнул он, отчего девушка вздрогнула, — ты должна остаться. Я не переживу, если что — то случится с тобой, — он взял её за плечи и посмотрел прямо в лицо, — ты слишком… — на мгновение он смутился, но не смог заставить себя молчать, — слишком дорога мне. Дороже всего на свете.
Письмо выпало у девушки из рук и слёзы навернулись на глаза.
— Я люблю тебя, Гарри! — она порывисто обняла подростка, который счастливо улыбнулся сквозь слёзы, рвущиеся наружу.
Гарри зарылся носом в её каштановые, пахнущие её любимым молочным шоколадом локоны.
— Я тоже… Мерлин! Я очень тебя люблю, Гермиона! — ответил он и заглянул ей в глаза, не решаясь первый раз коснуться её губ.
Глава 8. Малфой, ты гений!
Снейп не знал, что делать. Считать минуты до наступления ночи было бесполезным и практически невозможным занятием. Здесь в заточении было совершенно своё течение времени. Ни часов, ни окна, ничего, что бы подсказало, сколько ему осталось, не было. Лили взволнованно мерила шагами камеру. Сегодня в ней было гораздо больше сил и энергии, способствовала ли этому горячая ванна? Нет, скорее всего, волк, появившийся в её крови, набирал силы.