Сначала юноша был уверен, что сможет понравиться отцу, но тот всё время избегал его, и ему приходилось разговаривать с ним исключительно через лакея.
На завтрак обед и ужин всё семейство Реддлов собиралось в столовой. Тому с девочкой было разрешено принимать пищу вместе с ними и представлялось это, как огромная честь. Глава семейства брезгливо наблюдал за внуком и замарашкой, которая в отличие от того, как её называли в этом доме, была на редкость аккуратной девочкой для её возраста. Любая трапеза становилась пыткой для них всех, и вскоре девочка стала жаловаться на боли в желудке. Вернее, сначала она молчала, пока однажды Том не заметил, как она держится за животик, превозмогая боль. Чтобы вылечить её, Тому понадобилась лаборатория. Зелье сварить была пара пустяков, но Реддлы раздули из этого целую проблему. В подвал его не пустили, и недавнему выпускнику слизерина пришлось готовить зелье на свой страх и риск прямо у себя в комнате. Но это была только первая ласточка.
— Эта мерзавка украла монету из коллекции твоего отца! — Том удивлялся, что бабушка Мэри, всегда такая тихая может так кричать. — Отвези эту плебейку туда, откуда ты её взял! Ты живёшь в нашем доме только из милости. Будь моя воля, вас обоих уже бы не было в этом доме!
Том нахмурился, понимая, что никакие уговоры на бабку не действуют, и просто молчал, но уже начинал выходить из себя.
— Она такая же уродливая и грязная, как твоя мать! Я сразу говорила Тому, чтобы он не связывался с вашей породой, что она погубит его, эта уродка! И её родители были такими же! — не успокаивалась пожилая женщина. — Она умерла, рожая тебя, эта ведьма! Это была кара, за то, что она пыталась отнять у меня сына. А теперь этого хочешь ты…
Мэри остановилась, когда услышала звон разбитого стекла. Оконные рамы распахнулись, и в дом ворвался ураганный ветер, тучи мгновенно заволокли небо, и оно потемнело, как при грозе. Снова взглянув на Тома, она замерла, открыв рот от удивления и страха. Юноша сжимал кулаки, сейчас он был способен убить без палочки, и это не было шуткой. В глазах его сверкал красный огонь, черты лица заострились, под глазами залегли тени.
— Я никому не позволю так говорить о своей матери! — прошипел он, и мурашки побежали по спине пожилой женщины.
Мгновением позже в комнату вбежали слуги, услышав душераздирающий крик. Они должны были защищать своих работодателей, но то, что они увидели, повергло обоих в ужас. На месте, где только что стояла хозяйка дома, была лишь горка пепла.
— Обливиэйт, — прошептал юноша, направив на них палочку.
Том недолго пробыл в своём поместье после того случая. Тогда юноша завершил начатое. Дед его отправился вслед за старухой в тот же вечер. Отец заперся в своём кабинете. Том заранее отправил Натали к соседям. Томас Реддл — старший уже осознал, что от мести сына его ничего не спасёт.
— Ты пришёл, чтобы убить меня, — констатировал мужчина, когда собственный сын вошёл без стука в его кабинет.
— Видит Мерлин, я не желал этого, — ответил юноша в тёмной мантии.
Томас скривился, услышав слова юного мага.
— То, что сделала твоя мать… — маггл остановился и зло уставился в зелёные ледяные глаза сына. — Я ненавидел её. Я презирал её с самого детства. Когда эта странная уродливая девчонка пыталась бегать за мной, я нарочно старался её унизить, чтобы она отстала, — на лице мужчины отразилось всё то презрение, что он испытывал когда — то.
— Но она любила тебя…
— Не перебивай меня, — маггл понизил голос. — Можешь убить, но я всё тебе выскажу.
Том сжал в руке волшебную палочку, гнев рос в его груди.
— А потом твоя мать заколдовала меня. Я бегал за ней, как помешанный. Она сделала из меня посмешище. Все знакомые смеялись надо мной, когда я взял в жёны уродливую ведьму, — последние слова он выплюнул с отвращением, — и ухаживал за ней, как последний влюблённый кретин. Это было насилием над моей волей. Я не мог простить ей этого, когда очнулся от колдовства. Я вышвырнул её в тот же вечер. И не жалею об этом.
— А как же я? — последние в его жизни слёзы катились из глаз юноши. — Ты выгнал её на последнем месяце. Тебя совсем не трогало то, что она была матерью твоего сына? Что я, твоя плоть и кровь, вынужден был родиться на улице и остаться в приюте или погибнуть? — Том поднял палочку, сдерживая рвущуюся наружу магию из последних сил.