Когда он вернулся, они намочили принесенные одеяла и просунули их в убежище.
Блю тем временем набрасывал побольше земли на крышу.
- Чувствуете ветерок? - спросил он, спустившись. - По-моему, он заходит с севера. И дыму стало гораздо больше. Пойду скажу Макартуру, чтобы он отправлял женщин и детей прямо сейчас.
- Мы тоже сгорим, если тут останемся, - сказал Стив. - Где Макартур?
Они нашли его около лесопилки. Он снимал дерн, а рабочие откидывали срезанные лопатой пласты земли подальше от бревенчатых стен.
- Надо вывозить женщин и детей, - сказал Блю.
- Что ж. Можно. Если вам этого хочется. - Макартур явно не собирался спешить.
- И поскорей, - зло добавил Блю.
Макартур глянул на него и приставил лопату к стене.
- Можно, - повторил он. - Отправьте их прямо сейчас - на обоих грузовиках. Я-то уверен - в Тандалуке огонь задержат, но мы их все-таки отправим.
Они собрали всех женщин и детей, помогли им залезть в грузовики, а потом передали им чемоданы и одеяла. Пэдди сходил домой и принес ружье.
- Возьмите его с собой, - сказал он миссис О'Коннор, которая успокаивала своих детей.
Она молча взяла ружье. Ей ничего не надо было объяснять.
Несколько женщин не хотели разлучаться с мужьями.
- Я без тебя не поеду, Билл.
- Ох, да не дергай ты меня сейчас ради Христа! Я же тебе сказал, что скоро приеду. Наберись терпения.
- Вы все скоро встретитесь в Тандалуке, - уверял их Макартур. - Мы отвезем женщин с детьми и сразу же вернемся за мужчинами. Ты, что ли, поведешь "бедфорд", Пэдди?
- Нет, я подожду, когда вы вернетесь. Мне надо запереть дом и окатить стены водой. А ты, Стив?
- Я останусь и помогу тебе, - ответил Стив.
- Вторую машину поведет Чарли Эриксон, - сказал Блю. Он повернулся к Чарли. - Возвращайся как можно скорей. Гони вовсю. Помни, что мы тебя ждем.
Грузовики выехали на дорогу. Мужчины молча смотрели им вслед. Потом собрались в тесную группу и обменялись несколькими фразами. Настроение у всех было тревожное.
Подымался ветер.
Пожар двигался на юг, к Тандалуку, оставляя лесопилку Баррета в стороне, однако фронт пламени неудержимо расширялся. Горящий кусок коры упал на землю возле бревенчатой стенки, и трава моментально вспыхнула. Вскоре занялась и лесопилка. Все рабочие уехали отсюда примерно час назад. Бороться с огнем было некому. Через несколько минут от строений лесопилки осталась лишь дымная груда углей.
Пожар раскинулся на три мили в ширину. Он заливал огнем долины и карабкался по склонам холмов. Языки пламени, слизывая подлесок, как бы подтягивали за собой основную лавину огня. Когда огонь уходил вперед, густые заросли скраба, превращенные в путаницу светящихся древесных скелетов, темнели и рассыпались, устилая почерневшую землю светло-серой золой.
Раскаленный воздух устремлялся вверх, дымные тучи окутывали кроны деревьев, а под ними бесновалась прожорливая огненная зыбь. Гейзеры пылающего смолистого газа вздымались вверх и, рассыпаясь, прошивали черные клубы дыма мгновенно исчезающими красными прожилками.
Над этим разливом огня возвышались гигантские горные рябины. Их кроны судорожно трепетали, сотрясаемые рвущимися к небу волнами раскаленного воздуха. Порой выхлесты пламени дотягивались до сочной листвы и сразу же гасли. К утру четверга пожар еще не достиг той силы, когда раздуваемое ветром пламя мгновенно высушивает кроны деревьев, зажигает их и превращается в верховой пал, перед которым человек бессилен. Огонь сжирал пока только заросли кустарника, беснуясь у подножия высоких деревьев. Он докатился до вершины гряды над Тандалуком к полудню - и здесь ему впервые пришло на помощь знойное дыхание северного ветра.
Обитатели леса в панику убегали от пожара. Над Тандалуком, громко перекликаясь, пронеслась огромная стая попугаев. Опаленные и почти ослепшие от дыма вомбаты вылезали из нор и неуклюже трусили через дорогу, отделяющую Тандалук от лесного массива. Кенгуру огромными скачками мчались вниз по склону к спасительным лугам за рекой, которая огибала поселок. На полузатопленных в воде сучьях собирались полчища насекомых. Там, где сучья уходили под воду, они сбивались в черную массу и замирали, осторожно повЬдя усиками. Над ними сгущались облака дыма, и небо постепенно закрывала черно-серая пелена.
Поднявшийся ветер сбил направление огня. Пожар, не дойдя до Тандалука, перекинулся через шоссе и углубился в лес, примыкающий к лесопилке. Тандалукские добровольцы-пожарники не смогли его остановить. Их грузовики, громко сигналя, чтобы не столкнуться на окутанной дымом дороге, умчались к поселку.
Ветер крепчал - знойный, дышащий огнем северный ветер. Дымный воздух был напоен смолистым запахом пылающих эвкалиптов. Пожар неумолимо набирал силу. Яркие паучки пламени с трескучим шорохом взбегали по стволам деревьев. Иногда их скачущая пробежка опаляла древесные кроны. Мелкие ветки мигом высыхали и вспыхивали. С гудящим ревом огонь охватывал вершины деревьев. Верхние и нижние волны пламени все чаще смыкались. Вскоре завеса огня стала сплошной - она поднялась на несколько сот футов вверх.
Верховой огонь двигался теперь впереди низового. Рвущийся вверх горячий воздух, закручиваясь огненными смерчами, обламывал пылающие ветки, и они взлетали над лесом. Ветер валил молодые деревца.
Пламя, словно войско с распущенными знаменами, продвигалось вперед. Огонь победно гудел, уничтожая все преграды на своем пути. Перед пожаром катилась волна раскаленного воздуха, ревущая и грохочущая, как сотня поездов, когда они мчатся по каменному тоннелю. Ветер уносил вперед горящую листву и кусочки коры. Они разжигали огненные озера за милю от основного пламени. Озера сливались в бушующее море, над которым собирались тучи смолистого газа. Настигаемые верховым палом, они взрывались, перебрасывая сгустки огня через гребни холмов. Горел, казалось, сам воздух.