Но сейчас все изменилось. После того как это началось, Мастеру стали нужны жертвы каждый месяц, и вот, едва Луна скрывается в тень, Вервольф снова выходит на свою охоту. Потрошить жертву приходится теперь второпях прямо на месте, и вместо того, чтобы несколько часов с наслаждением поедать труп, разгрызая суставы и череп, можно только выхватить кусок-другой дымящейся парной плоти. Впрочем, он не был так уж недоволен. Охота есть охота, и азарт постепенно наполнял его, разливался в конечностях, как бодрящая кровь. Вервольф выпрямился во весь свой исполинский человеческий рост, с сопением втянул носом воздух, поплотнее закутался в плащ, накинул на голову капюшон и широкими неслышными шагами, словно стелящийся над землей черный сгусток тумана, отправился в путь. До полуночи остается час, а до утра и того больше, и у него есть время и на ночную прогулку, и на то, чтобы найти жертву. В последнем он не сомневался. Он всегда их находил.
По экрану поползли финальные титры, и Алина с облегчением вздохнула. Двухчасовая приторно-карамельная эпопея о любви человеческой девочки и вампирского мальчика наконец завершилась. Алина с тоской созерцала экранное действо и думала о том, что снимать романтическую мелодраму на тему вампиризма — это все равно, что поставить сентиментальную комедию про черную мессу. Но вот добрые вампиры победили злых, пубертатные гормоны взяли верх над здравым смыслом, и темнота в зрительном зале стала уступать место постепенно загорающемуся мягкому свету.
Алина сидела выше и левее Пожарской и ее подруги, маленькой блондинки в черном. Со своего места ей были хорошо видны две светловолосые девичьи головы, постоянно склонявшиеся друг к другу во время фильма, и Алина радовалась тому, как удобно было наблюдать за девушкой. Но сейчас, когда весь зрительный зал поднялся и публика, толпясь и теснясь, стала пробираться к выходу, она поняла, что нужно было постараться сесть не выше, а ниже Пожарской. Девушки продвигались к дверям гораздо быстрее нее, и Алине пришлось все активнее протискиваться сквозь спины, закрывающие ей обзор, между которыми она все реже видела прямые светлые волосы Алисы.
Неожиданно что-то большое и упругое сильно толкнуло ее сзади. Она с трудом удержала равновесие на ступеньках, инстинктивно ухватившись за плечо шедшей впереди молодой женщины, и с негодованием обернулась.
— Извините, — буркнул ей огромный мужчина, чей внушительный живот, затянутый в белый свитер, угрожающе маячил перед Алиной.
Алина открыла было рот, но не нашлась что сказать и снова повернулась вперед, отыскивая взглядом Алису и ее подругу.
Тех нигде не было. Алина с удвоенной энергией принялась пробиваться вперед, бормоча извинения, толкаясь и немилосердно наступая на чужие ноги своими острыми каблуками, но толпа была плотной и как на подбор состоящей из людей вдвое тяжелее Алины и выше ее на две головы. Она отчаянно пробивалась вперед, безуспешно пытаясь найти взглядом свою подопечную, пока наконец, задыхающаяся и помятая, не вылетела из дверей зрительного зала в коридор.
Пожарской нигде не было видно. Алина быстро прошла вдоль коридора, вглядываясь в длинную очередь в гардероб, — безрезультатно. Пронеслась вдоль другой, стремительно растущей очереди в женский туалет — ни Алисы, ни ее подруги.
Не обращая внимания на возмущенный клекот за спиной, проскочила мимо очереди в саму уборную — ничего. Стараясь не поддаваться отчетливо нарастающему паническому чувству, Алина почти бегом сделала круг по фойе мимо суетящихся официанток, убирающих пустые бокалы со столов, едва не столкнулась с диджеем, тащившим два тяжеленных футляра с аппаратурой, пролетела мимо опустевшей VIP-зоны и выскочила на улицу. Промозглый ветер и сырость злорадно полезли ей под пиджак бесцеремонными холодными пальцами, в глаза ударил свет многочисленных фар и габаритных огней с парковки, среди которых мелькали несколько разноцветных эмблем такси. Между спешащих к машинам темных силуэтов вдруг мелькнула знакомая фигура — та самая маленькая блондинка в черном, подруга Алисы.