Он подходит к чайной «Мья Сейн». Здесь он каждое утро выпивает стакан чая. С этого начинается его день.
— И ты пришел, Ба Маун? — не отрывая глаз от газеты, приветствует его один из посетителей.
Ба Маун садится за свободный стол.
— Будете есть пирожки, дядюшка Ба Маун? — спрашивает официантка.
Все здесь знают Ба Мауна как журналиста-неудачника, в прошлом близкого к политике, человека искреннего и честного.
— Нет, не буду. Пирожки у вас не очень хорошие.
Но дело не в этом. Просто Ба Маун не может позволить себе такую роскошь, как пирожок, — ведь надо еще купить сигару, а вечером выпить чаю. За сотрудничество в газетах он получает гроши, главный его заработок — продажа газет. Официантки как раз высказывали Ба Мауну обиду за нелестный отзыв об их пирожках, когда в чайную вошел его старый друг У Тхей Мьян. Когда-то он вместе с дядей Ба Мауна руководил выступлениями рабочих-нефтяников. Жена его занималась торговлей, а сам он читал лекции о национально-освободительной борьбе. Когда же его осуждали за пустую болтовню, он восклицал: «Но ведь все это мы сделали собственными руками! Мы воевали за это!» Он считал, что до последнего вздоха человек должен за что-то бороться. Если не за независимость, то за улучшение экономических условий, и эта борьба, как и любая другая, требует мужества, стойкости, верности.
Заказав чай, У Тхей Мьян подсел к Ба Мауну.
— Как жизнь, Ба Маун? Почему в газетах не было подробного сообщения о вчерашнем собрании? Даже фото не поместили. Только краткую, словно телеграмма, информацию: «Собрание прошло успешно», — и все. А между тем я там говорил…
Он быстро выпил чай, закурил сигару. В это время в чайной появился У Ти Сейн — литератор. Полагая, что чтение играет положительную роль в воспитании молодежи, он открыл на дому библиотеку, где за определенную плату можно было брать книги, а также держал книжный магазин. Он знал толк в книгах, сам много читал и другим рекомендовал прочитанное. Своей просветительской деятельности У Ти Сейн придавал большое значение и охотно о ней рассказывал.
— О чем это ты, У Тхей Мьян? — спросил У Ти Сейн, вступая в разговор со своим обычным многозначительным видом. Ему очень нравилась роль арбитра.
— Мы уже все обсудили, — ответил У Тхей Мьян, а Ба Маун поднялся, собираясь уходить. Ба Мауна мало интересовало прошлое, хотя в свое время он был активным участником патриотической борьбы. Сейчас он думал главным образом о том, как удержать завоеванное. Надо стремиться вперед, а не возвращаться к истории.
Как это бывает на Западе, где каждый платит за себя, Ба Маун расплатился за чай и вышел из чайной. Он был не в духе. Быть может, из-за бессонной ночи. Конечно же, У Тхей Мьян огорчился, что Ба Маун ушел, ему нужна аудитория, по крайней мере, из двух человек, чтобы он мог выступить с речью. Но слушать то, что давно известно, все равно что жевать много раз прожеванный бетель. Кроме того, Ба Маун вспомнил, что ему еще надо поговорить с Аун Чо Моу.
По пути ему встречались машины, которые везли верующих в пагоды близлежащих и отдаленных городов. Особенно много народу ехало в направлении Пагана и других окружающих его религиозных центров. Сейчас как раз была пора праздника в пагодах Щвейсэто и Мьяталун. В эту пору в Верхней Бирме царит необычное оживление, туда стекается множество паломников. Когда же приходит время подношений, Ба Мауну тоже кое-что перепадает. А он беден. Единственная его ценность — фотоаппарат.
Ба Маун хорошо помнит, как сразу после женитьбы они с Кхин Лей отправились в Паган. Тогда там еще не было так многолюдно. А сейчас кто только туда не ездит: иностранцы, ученые, туристы из разных областей. И жители Пагана заговорили об иностранной валюте, установили почасовую таксу за пользование повозками. Они с Кхин Лей как раз попали тогда на праздник пагоды Ананда, спали на циновках под открытым небом. Отеля «Тириписсая» тогда еще не было. Кхин Лей рассказывала, что в Верхней Бирме очень любят праздники пагод, наряжаются, надевают на себя драгоценности, золотые украшения, у некоторых женщин браслеты очень широкие, чуть ли не до локтя!
Когда Ба Маун повез Кхин Лей в рангунский госпиталь, Аун Чо Моу, невестка и Ми Тэ захотели побывать в новом ресторане «Каравейк», и из денег, с огромным трудом сэкономленных на лечение, десять джа было истрачено только на трехколесное такси и на входную плату в ресторан — о том, чтобы поесть там, не могло быть и речи…