Меня разбудил ветер. Он трепал занавески на окнах. В глазах был песок. Я слышал, как Юсуф на цыпочках спускается по лестнице. Потом глаза у меня стали слипаться, и я снова задремал.
Такое пробуждение бывает у человека, испытавшего сильную муку. Во рту горечь, язык не ворочается. Хочется спать, а уснуть не можешь. Сильный, свежий ветер треплет занавески, шуршит листвой. А тебе даже шевелиться не хочется. Но вот потягиваешься, встаешь.
Я посмотрел на часы, лежавшие под подушкой, — около одиннадцати. Хорошо бы сейчас выпить горячего чаю.
Время близилось к полудню. Нури все еще спал. Скоро вернется из школы Юсуф. Я ждал его, приникнув глазом к отверстию в двери. Июльское солнце жгло мостовую. Вот прошла, весело перекликаясь, стайка ребят. Наконец показался и Юсуф.
— Как дела, Юсуф? — окликнул я мальчика, едва он появился в дверях.
— Спасибо, хорошо. А знаете, дяденька, тот тип с темным мехом сидит в кофейне, что на углу.
— Ничего не поделаешь, — ответил я, — у него служба такая.
Пока мы с Юсуфом разговаривали, проснулся Нури, приготовил завтрак и своим тихим голосом позвал нас к столу.
Я вдруг почувствовал себя пленником, запертым в темнице. Посмотрел Юсуфу в глаза, стараясь найти в них подтверждение своим мыслям. Кусок не шел в горло. Во время завтрака мы не проронили ни звука.
К концу третьего дня моего вынужденного заточения я почувствовал смертельную скуку. На улице не было ни души, ни звука не долетало оттуда. По потолку полз паук, торопясь по своим делам, большая зеленая муха, жужжа, металась по комнате в поисках окна. Возле входной двери раздались чьи-то шаги. Я прислушался. Юсуф наверху делал уроки. Нури гладил рубашку, и время от времени до меня доносился запах высыхающей под утюгом влажной ткани.
Снова раздались шаги у двери… Кто-то постучал. Нури поспешно открыл дверь.
— Кто кинул горшок? Чуть плечо мне не сломал. А если бы в голову?! — послышался незнакомый голос.
— Ошибаетесь, господин, его никто не бросал, он мог упасть и от ветра. Не сердитесь, это не нарочно. Выпейте воды и успокойтесь, вы, видать, здорово испугались, — увещевал незнакомца Нури.
— Не хочу! — рявкнул в ответ сердитый господин. — И больше не ставьте горшки на окна, да еще так неаккуратно.
В один прыжок оказался я в саду. Там постоял немного, держа пиджак в руках, пока не стихли шаги. Затем бесшумно поднялся по лестнице. Возле входной двери Нури собирал цветочную землю в новый горшок. Из своей комнаты появился улыбающийся Юсуф. Он заговорщически приложил палец к губам, мол, «тише», а потом зашептал:
— Тот тип, что вас ищет, подошел к нашим дверям. Ну я и кинул ему в голову горшком. Жаль, не попал, легко он отделался. Только, смотрите, папе ни слова.
— Больше не шути так, Юсуф. Это опасно. Надо быть осторожным, очень осторожным.
Ночью я думал о поступке Юсуфа. Если в свои девять лет он проделывает такие штуки, что будет, когда он вырастет?
Семнадцать дней скрывался я в доме Нури. Все это время Юсуф приносил мне книги из моего дома по соседству. Если бы не книги, я, пожалуй, сошел бы с ума.
Еще через три дня полицейские стали числить меня ненайденным. За это время дел накопилось много, и я, почувствовав себя свободным, стал заниматься ими. Но через пять дней, как раз в тот момент, когда я рассматривал витрину букиниста на Анкарском проспекте, меня арестовали. Первые дни в заключении показались мне кошмаром. В бесконечных допросах прошла неделя. А потом суд оправдал меня и еще двоих товарищей. Денег у меня не было, я решил бросить университет и отправиться в Анатолию, где была острая нужда в учителях. Каждый день я входил в класс, где меня ждали мои босоногие, до черноты загорелые ученики. И так долгие два года провел я в селении, где не было даже электричества, читая по вечерам при свете керосиновой лампы. Мои заметки и рассказы я записывал в ученических тетрадях с желтой бумагой.
Были у меня ученики, чем-то напоминавшие Юсуфа, но все тихие и какие-то покорные. Ни один из них не решался, подобно Юсуфу, прямо и открыто глядеть мне в глаза. Так и не встретилось мне среди них парня, такого же отважного и смелого, как Юсуф.
Как-то в начале летних каникул я приехал в Стамбул. На другой день по приезде я проходил мимо школы в нашем районе. Школьники в белых рубашках двигались колонной посреди улицы. Я остановился. Впереди колонны с флагом в руке шел Юсуф. Он сильно повзрослел за это время. Заметив меня, Юсуф заулыбался, глаза его радостно заблестели. Я глядел вслед колонне ребят, пока она не скрылась из виду.