— Я слышал, что род Ли насчитывал не то пять, не то шесть тысяч душ. Как же случилось, что за семь десятков лет лишь ты остался один в живых?
— Неужто вы ничего не знаете?.. Ведь все случилось так из-за того, что люди у нас в роду были способные и деньги, как говорится, умели зарабатывать голыми руками. Как только умер суйский Ян-ди, Ван Ши-чун{26} поднял мятеж. Однажды он появился у нас в Цинчжоу. Увидел, что мужчины рода Ли все ладные и крепкие, как на подбор, в солдаты их забрал. Но Ван Ши-чуну, как известно, не повезло. Он потерпел в нескольких битвах пораженье и армию свою сгубил. Вот так! Я б тоже не уцелел, не будь увечным.
Только сейчас Ли Цин уразумел, что произошло. Сомнения все исчезли. Словно хмель с него сошел, он будто ото сна очнулся. Он сунул слепцу в руку все деньги, что были у него, — десятка три монет, а может, и четыре, и, не сказав больше ни слова, повернулся и зашагал в город. По дороге ему на память пришел древний стих: «В горах всего семь дней пробыл, а в мире тысяча лет прошла».
«Именно так случилось со мной, — размышлял Ли Цин. — В пропасть я спустился в четвертый год эры Изначального Правления и по прошествии нескольких дней вернулся, но оказалось, что за это время прошло ровно семьдесят два года и нынче пятый год эры Вечного Благоденствия танского государя Гао-цзуна. Жизнь пролетела, будто один миг. Проживи я у небожителей еще немного, я не увидел бы Цинчжоу… Родственников нет в живых, в моем доме живут чужие люди. А что поделаешь? Но хуже всего то, что в кошельке ни медяка, и занять не у кого — ведь я никого не знаю. Как же мне жить дальше? Того и гляди, ноги протянешь. А может, и нет. Сказал же владыка бессмертных, что я смогу к ним вернуться!» Ли Цин тяжело вздохнул. Но, рассудив здраво, он решил отбросить мысль о возвращении к небожителям. «Старый дурень! Чем мечтать сделаться бессмертным, подумай лучше, как прокормиться… Ах, как же это я забыл! На прощанье владыка посоветовал мне взять одну книгу, вот она! — Ли Цин пощупал рукав. — За-гляну-ка в нее, может, и подыщу подходящее для себя дело».
Вы спросите, что за книгу дал почтенному Ли Цину владыка бессмертных? Это была книга по врачеванию, в которой говорилось, как исцелять людей от недугов. Старик кстати припомнил слова владыки бессмертных: «Он сказал, что через семьдесят с лишним лет я смогу вернуться к бессмертным. Но пока должен жить среди людей. Немало придется вынести горя. Но это лучше, чем сидеть на дне пропасти Заоблачных Врат. Как же мне быть? Я уже стар, во врачевании мало что смыслю. Потому совестно мне этим ремеслом заниматься. Да и денег где взять, чтобы начать новое дело — ведь прежде всего надо всяких лекарств купить… Может, к лекарю в аптеку пойти? Он в этом деле сведущ и что-нибудь мне посоветует».
Ли Цин прошел сотню-другую шагов и вдруг увидел белую вывеску: «Наша лавка построена на злато наших предков. Настои и свежие лекарственные травы из провинции Сычуань и Гуандун». Ли Цин обрадовался: «Ну вот, и третья часть заклинания «Подле злата живи»; наверняка живет здесь некто по фамилии Цзинь{27}, что значит «Золото»… Недаром, видно, говорят, что бессмертные все знают наперед. Им и гадать не надо. Они что скажут, то и сбывается».
Возле лекарственной лавки Ли Цин увидел юношу лет двадцати. Звали его Цзинь Да-лан, или Цзинь Старший. Ли Цин поспешно поклонился и сказал:
— Дозвольте спросить, лекарства в вашей лавке продаются только за наличные или в долг тоже можно взять?
— Вообще мы продаем только за наличные. Но тем, кто держит свое заведение, то есть постоянным клиентам, открываем счет, по которому они платят в конце каждого месяца или сезона. Это у нас называется «полувдолг», «полуналичными».
Ли Цин решил схитрить и говорит:
— Я детей врачую. Прежде с сумой за плечами ходил по деревням, а вот сейчас состарился и решил открыть лавчонку, чтобы с места на место не скитаться. Так что можете считать меня своим клиентом. Правда, неизвестно, найдется ли здесь дом, чтоб снять его в аренду.