Соседи удивились:
— Как же так? — А в сторону сказали: — В особом предписании, которое готовится в ямыне, дороги делят на отрезки, составляют списки работников, мы сами это видели. Все торопятся, будто на пожар… А наш старик как замороженный, когда он говорит, кажется, что ледышки от зубов отскакивают. Интересно, как он поступит, если приказ не станут отменять?
— Уж кажется, так мы хорошо придумали: дать начальству деньги и еще раз попытаться уломать его, пообещать найти замену лекарю. Так нет же, заупрямился старик, желает сам работать. Мало, видно, ему того, что получает в своей лавке, на казенные харчи позарился.
Кто-то хихикнул. На том все и разошлись.
Между тем император Гао-цзун велел сановникам из Ведомства Церемоний подготовить церемонию поклонения духам на горе Тайшань. Теперь ждали лишь благоприятного дня, чтобы государь мог отправиться в путь. И надо же было тому случиться: государь вдруг занемог, паралич его разбил, и он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Разве тут до церемоний? Не прошло и трех дней, как цинчжоуский ямынь разослал на места уведомление о том, что государев приказ временно отменяется. Жители Цинчжоу сразу вспомнили слова почтенного Ли, подивились его прозорливости и прониклись к нему еще большим уважением.
Надо вам знать, что в провинции Шаньдун испокон веку селились даосы-гадатели, и было их там великое множество. Еще во времена государя Цинь Ши-хуана, который, как известно, весьма почитал искусство магов, на священную гору Пэнлай как-то отправили Сюй Фу{38}, человека из Ци, а с ним пятьсот отроков и юных дев, коим велено было искать эликсир бессмертия. Позднее ханьский правитель У-ди, также приверженный к даосскому ученью, назвал даоса Ли Шао-цзюня{39} Полководцем Литературных Достижений, а Луань Дао присвоил титул Полководца Пяти Благоденствий. Оба они были родом из Ци. Каждый день вместе с ними на площадке Общения с Небесами, в Бамбуковом Дворце и Павильоне Коричного Древа император обращался к духам и небожителям, моля их снизойти на землю. Так сложился здесь этот обычай, который передавался из поколения в поколение. Вот почему многие считали, что Ли Цин тоже занимается даосской волшбой. И действительно, в семьдесят лет он открыл аптечную лавку и вот уже двадцать семь лет занимался своим ремеслом. Ему скоро сто лет, а он крепок духом, на вид моложав. А уж после того, как Ли Цин предсказал грядущие события, никто больше не сомневался в том, что он постиг ученье даосов и, подобно Дун Фэну или Хань Кану{40}, скрывшим имя свое, дарует людям чудесные снадобья. Не удивительно поэтому, что к нему зачастили маги и волшебники, которые, называя его своим учителем, старались выведать тайны даосского искусства или хотя бы узнать какой-нибудь мелкий секрет. Не раз и не два выспрашивали они старика о Пути, но тот всякий раз увиливал от ответа или, ссылаясь на свой преклонный возраст, говорил, что ничего не помнит. Изредка, правда, он объяснял им, что можно избавиться от всяких болезней и недугов, если после тридцати лет отринуть все страсти и мирские заботы, погрузиться в созерцательное спокойствие и заняться самосовершенствованием. Говорил он им еще что-то в этом роде, но даосские маги продолжали донимать его своими расспросами, уверовав в то, что Ли Цин — отшельник, не желает назвать свое настоящее имя и не хочет раскрыть свои тайны.
— Это верно, — твердили они, — что самосовершенствование способствует долголетию, но как быть с предсказанием грядущего? Понять сие, наверно, весьма затруднительно? Как вы, к примеру, учитель, узнали, что в течение пяти дней отменят государев приказ?
— Я не святой и грядущее не умею предсказывать, — отвечал Ли Цин. — Но вы, я думаю, слышали о том, как Конфуций, увидев ком ряски и одноногую птицу шанъян, предсказал грядущее?{41} Он слушал детские песенки, вникал в их истинную суть и тут же предсказывал, что будет. Детские песни, исторгнутые из души бесхитростной и прямой, являются чудесным знамением того, что происходит в природе. И если, задавшись целью, ты захочешь что-то познать, то обязательно получишь ответ. Как вам известно, свое заведение я открыл в пятый год эры Вечного Благоденствия. Как-то в годы Драконова Начинания я услышал детскую песенку, которую, возможно, слышали и вы. В ней были такие слова: