— Сегодня я не буду продавать лекарств. В полдень я с вами расстанусь навсегда.
— Что это вы, учитель, говорите? — удивились ученики. — Вы ведь совсем здоровы. К тому же вы не можете покинуть нас, поскольку мы еще не переняли и частицы вашего искусства. Останьтесь хотя бы ненадолго, откройте нам ваши тайны. Тогда все поймут, что вы истинный небожитель, и потомки уверуют в то, что вы постигли Истину Пути.
— Вы же знаете, что у меня нет особых тайн, которые я мог бы вам раскрыть! И не так уж важно прославиться среди потомков, — улыбнулся Ли Цин. — Сегодня наступает великий предел моей жизни и не в ваших силах меня удержать. Жаль только, что нет среди вас моего старого соседа Цзиня, и мне придется вас побеспокоить. Купите гроб и, как только дыхание мое остановится, положите в него мое тело и забейте крышку. Прошу вас, не откладывайте этого до завтра. Все имущество мое, а также инструменты я оставляю Цзиню, с которым мы дружны вот уже семь десятков лет. Ведь я не только его сосед, но и клиент.
Ученики поспешили выполнить просьбу Ли Цина и купили все, что он просил.
Надобно сказать, что Цзиню в это время сравнялось восемьдесят девять лет. Он был здоров и крепок, ходил стремительно и быстро, будто летал по воздуху. У Цзиня, основателя большого дела, было так много внуков, что все его величали Дедушкой Цзинем. Только Ли Цин, знавший торговца с малых лет, звал его, как и прежде, Цзинь Да-ланом, то есть Цзинем Старшим. В тот день Цзинь и в самом деле отлучился из дому. Он поднялся в пятую стражу{50} и отправился в город.
Наступил полдень. Ли Цин совершил омовение, облачился во все новое и направился во внутренние комнаты. Ученики хотели было последовать за ним, но старик их остановил.
— Подождите меня у ворот. Мне нужно побыть одному, очиститься сердцем, освободить его от забот и волнений… Когда придет Цзинь Старший, мой давний приятель, позовите его, я хочу с ним проститься.
Ученики столпились возле ворот. Кто-то пошел за Цзинем, но тот еще не вернулся. Когда спустя некоторое время ученики вошли в дом посмотреть, что с учителем, он уже испустил дух. Один из старых учеников Ли Цина заплакал. Другие, те, что пришли недавно, рыскали по углам в поисках ценностей. После некоторого замешательства, вызванного неожиданной кончиной Ли Цина, ученики, выполняя волю умершего, решили положить тело в гроб. Стали класть — ничего не выходит. Покойник весь скрючился, напоминая свернувшегося дракона. Распрямить ему руки и ноги оказалось невозможным, они будто окаменели, стали твердыми, как железо. Так, скрюченного, старика и положили в гроб, заколотили крышку и оставили гроб в доме.
Долгую и славную жизнь прожил Ли Цин, проститься с ним пришло чуть не полгорода. Ученики не поспевали встречать и провожать тех, кого Ли Цин исцелил, у них едва язык не отсох от приветствий, а спины не разгибались от бесчисленных поклонов. Верно говорится в стихах:
А теперь расскажем о сановнике Пэй Пине. В Цинчжоу, куда он наконец добрался, его встретили начальник округа, а также старейшины города и препроводили в залу, где горели свечи и курились благовония. Пэй Пинь огласил государев указ, повелевающий призвать ко двору бессмертного Ли Цина. Начальник округа впервые слышал эту фамилию и спросил у местных старейшин, кто такой. Один из них сказал:
— Жил в Цинчжоу некий Ли Цин, врачеватель, лечил детей. В этом году ему сравнялось сто сорок лет. Был совершенно здоров и вдруг вчера в полдень скончался. О том же, что есть бессмертный Ли Цин, мы ничего не слыхали.
Сановник был весьма огорчен. «Сколько невзгод пришлось вынести мне в пути, чтобы доставить государев указ! — подумал он и вздохнул. — Ведь мне велено было найти этого лекаря и пригласить ко двору. Увы! Я невольно нарушил государев указ. Вот невезенье! Приехал ни раньше, ни позже, а именно тогда, когда старик ноги протянул. Даже лица его не видел. Какая жалость!.. Помню, в стародавние времена ханьский У-ди, прознав, что где-то живет человек, добывающий снадобье бессмертия, отрядил к нему важного сановника с приказом узнать рецепт снадобья. Но, пока сановник добирался до места, человек тот умер. Император разгневался, что сановник замешкался в пути и вернулся с пустыми руками, и приказал казнить его. К счастью, за него вступился Дунфан Шо{51}, сказав, что если бы покойник и впрямь знал секрет эликсира бессмертия, он не умер бы, а раз умер, значит, в его снадобье никакого не было проку. Выслушав Дунфан Шо, У-ди понял, что был неправ. Хорошо, что нынешний император, не в пример ханьскому владыке, обладает светлым умом и не станет действовать подобным образом, да и при дворе сейчас нет второго Дунфан Шо, который вступился бы за меня… Одно лишь неясно. Даосские наставники сказали, что Ли Цин — бессмертный. А бессмертные не старятся и уж тем более не умирают. Раз Ли Цин умер, значит, он не бессмертный. Но ведь он дожил до ста сорока лет, умер сразу, не болел. Такое тоже редко встретишь».