Наряду с мифологическими сюжетами (большей частью весьма архаичными и восходящими ко времени, далеко отстоящему от фиксации их в угаритской письменности), в угаритской литературе отражены и реальные исторические события, как в стихотворной повести о Керете. Портовый город Угарит, где (как в позднейших портах нового времени) было несколько кварталов с разноязычным населением, был связан с основными центрами всего тогдашнего цивилизованного мира. Это отражено и в поэмах, где упомянут и древний Египет (Хикуптах, по имени города Мемфиса), и Крит (Каптор), и древний город Губл (в ранней форме, от которой образовано имя Гупана — бога помощника Баала; позднее от имени Губла будет образовано название книги — Библии).
Поэтическая форма угаритского стиха, хорошо и точно переданная благодаря фонетическому характеру письма, основана на характерном для древнесемитской поэзии параллелизме. Наиболее простая и очевидная форма параллелизма — повторение одной и той же мысли или образа разными словесными средствами в двух смежных строках. Но параллелизм не ограничивается только этим формальным приемом, он сказывается в постоянном повторении эпических формул и целых стихов, в последовательном нанизывании сходных эпизодов; например, Данель гадает сначала по орлам, потом по отцу орлов, наконец, по матери орлов (только в третьем случае гадание дает трагический ответ о гибели его сына). Сходное троекратное построение видно и в последующем месте поэмы, где Данель проклинает в сходных друг с другом выражениях три города, причастных к убийству его сына. Двучастное построение можно продемонстрировать на композиционной схеме эпизода, где богиня Анат устраивает побоище. За описанием учиненного ею избиения людей следует гротескная сцена (поражающая первозданностью лежащих в ее основе наглядных образов), где избиение повторяется и во дворце Анат, но при этом (как в гротескных сценах «Одиссеи») богиня пускает в ход все, что ей попадает под руку, — и стулья, и столы, и скамейки для ног. Первое побоище описано как трагичное, второе — как гротескное, в чем можно усмотреть не только композиционный прием, но и проявление взгляда автора на ход событий, сопоставимый с более поздними обобщениями философии истории. Двучастное (в более широком смысле основанное на параллелизме) построение можно видеть во всем рассказе об убийстве Ахата, где сперва его убийца спускается на героя в облике орла, а затем по орлам гадают о его убийстве (самое древнее название орла — «вещей птицы» и некоторые другие подробности этого мифа позволяют предполагать отражение в нем древнейших представлений народов Евразии).
Образность угаритских поэм изощрена. Подлинное чувство природы сопряжено в них с переживанием космического единства, сочетающего в одно целое деревья и камни, небо и землю, моря и звезды. В сюжете спора Анат с Ахатом поэтически выражена мысль о неизбежности смерти людей, отличающей их от богов. Едва ли будет преувеличением, если мы скажем, что в середине II тысячелетия до н. э. ни одна из известных по памятникам того времени литератур не поднималась до такой глубины философской мысли, выраженной с предельным совершенством в лаконической стихотворной форме. Для многих поэтически и философски значимых мест Ветхого завета найдены близкие соответствия в угаритских поэмах, что позволяет в известной мере предположить преемственность двух этих традиций. Хотя через литературы (ветхозаветную, древнегреческую, римскую), испытавшие в древности влияние угаритской, эта последняя и оказала на всех нас воздействие, сама она еще мало известна современному читателю.
Русский перевод предлагаемых отрывков из угаритских поэм выполнен по угаритским клинописным подлинникам на основании изданий: Ch. Virolleaud. La légende phénicienne de Daniel. — «Mission de Ras-Shamra», t. 1. Paris, 1936; Он же. La déesse Anat. — «Mission de Ras-Shamra», t. 1. Paris, 1938; Он же. La légende de Keret, roi des sidoniens. — «Mission de Ras-Shamra», t. 11. Paris, 1936; G. N. Gordon. Ugaritic manual, 11. — «Analecta Orientalia», t. 35. Roma, 1955; A. Herdner. Corpus des tablettes en cunéiformes alphabétiques découvertes à Ras Shamra-Ugarit de 1929 à 1939. Paris, 1963; с учетом последующих находок отдельных фрагментов.
ИЗ ПОЭМЫ О ДАНЕЛЕ И ЕГО СЫНЕ АХАТЕ