Фамилия «девочки» была Аю, звали её Лю Цзинли, и ей уже исполнилось тридцать. Именовать женщину в таком возрасте «девочкой» несколько жестоко, но адвокат и его жена дружно называли её именно так. Они говорили: «Да таких девочек, как она, реально днём с огнём не сыщешь». Или: «Вы, девочки, просто не понимаете, что только разведённый мужчина по-настоящему умеет любить жену». И всё такое прочее. Сначала Цзянь Фанпин не догадывался о собственной миссии, но когда понял, чего от него ждут, то сразу же вошёл в роль. Впоследствии, обдумывая случившееся, Цзянь Фанпин со смехом и грустью обнаружил, что у него прямо-таки талант к флирту. Важно, что у него неплохая должность в государственной организации, но что ещё важнее — он не слишком поздно обнаружил вышеуказанный талант.
Лю Цзинли работала секретарём в фирме, с которой у конторы однокурсника-адвоката были какие-то деловые связи, в итоге смотрины сочетали личные и общественные интересы. Цзянь Фанпин ещё какое-то время был подавлен, на автомате ел, пил, ходил, подписывал документы. Хотя арендная плата за квартиру была чисто символическая — несколько десятков юаней, но сын ходил в самый дорогой детский сад во всей провинции. Большую часть зарплаты каждый месяц приходилось отдавать коренастой директрисе детского сада, в итоге оставалось на всё про всё где-то около пятисот юаней. Цзянь Фанпин остро осознавал, что с таким материальным положением швырять деньги на мимолётные увлечения нелепо и рискованно, но всё-таки прилагал все усилия, чтобы роман развивался. Отрабатывал приёмы на будущее. Его оценка оказалась реальной и правильной, он, глядя с высоты своего опыта, предвидел, что впоследствии таким смотринам не будет конца и края.
Адвокат перепил. Его супруга, поддерживая мужа, сказала Цзянь Фанпину, мол, муж совсем плох, вы уж сами проводите «девочку», но чтоб без баловства.
«Плох твой муж или нет, это только ты знаешь, а если совсем плох, то и я мог бы его подменить». Цзянь Фанпин сдержался и не произнёс эту фразу вслух, а рассмеялся и сказал:
— Я уже вышел из того возраста, когда позволяют себе баловство, я и баловство — это как дворники и ветровое стекло: хоть и близко, но никто ни к кому не прижимается.
— Вот ведь туману напустил! — бесцеремонно дала оценку жена адвоката. — У опытных мужчин масса приёмчиков. Сяо Лю, смотри, не попадись на его удочку!
Впервые он услышал такую оценку, с сознанием своей правоты покачал головой и улыбнулся, решив не возражать и украдкой глядя на Лю Цзинли. Она молчала, но лицо слегка раскраснелось, возможно, от нескольких бокалов красного вина, которые только что выпила, возможно, это была физиологическая реакция на слово «удочка». Они вчетвером вместе спустились. Супруга адвоката, извиняясь, объяснила, что только что получила права и боится ездить долго, а потому не может развезти их по домам. Лю Цзинли тут же сказала:
— Не стоит беспокоиться, я живу поблизости.
Цзянь Фанпин тут же почувствовал, что она говорит не просто так, а с намёком, раз близко, значит, можно пойти пешком, а тогда у них будет возможность узнать друг друга получше. И действительно, стоило адвокату и его жене уйти, как Лю Цзинли опустила голову и сказала:
— Я и правда очень близко живу, можешь меня не провожать, я сама дойду.
Разумеется, он ответил:
— Да где это видано! На мне лежит ответственность! Есть же пословица: человека провожай до самого порога, а будду — до западного неба. Значит, раз взялся помогать, так помогай до конца.
Она вскинула голову и рассмеялась:
— А ты весёлый, не похож на обычных чиновников.
Благодаря многолетней практике в роли референта Цзянь Фанпин привык анализировать реплики собеседника, вот и сейчас в случайно брошенной фразе Лю Цзинли он увидел двойной смысл. Во-первых, ей нравится его чувство юмора, во-вторых, она ценит его положение чиновника. Раз нравится, значит, всё возможно, если ценит, то есть повод рассчитывать на симпатию. И то и другое добрый знак.
Прогулка длилась недолго, но вряд ли сюда подходила характеристика «очень близко». Он всю дорогу про себя усмехался этому детскому вранью и её потугам. Уже возле жилого комплекса Лю Цзинли растерялась оттого, что её уловки раскрыты, и промямлила, что соседка, наверное, легла спать, неудобно пригласить его в гости. Он снисходительно улыбнулся и махнул рукой. По дороге домой Цзянь Фанпин думал, что эта женщина, наверное, не притворялась. Ей уже тридцать, а работает секретарём на какую-то шишку, и даже собственной ванной у неё нет. Она страстно желает изменить судьбу, раз уж собственные усилия не принесли желаемого результата, то нужно прыгнуть наверх с помощью трамплина под названием «брак». Поэтому она явно торопит события, ну, или в душе на это надеется, но на лице всё ещё маска сдержанности. Но притворство, к сожалению, это притворство, притворство можно сбросить, но вот выражение лица ложится на кожу, кожа натянута на плоть, а плоть обрамляет душу. В итоге лицо выдаёт всё, что на душе. Через много лет Цзянь Фанпин придёт к выводу, что успех флирта зависит от цели: у кого требования меньше и попроще, в этой мимолётной игре захватывает лидерство, соблюдает технику безопасности и обходится без несчастных случаев. В любой игре участникам необходима страховка, если её не будет, то игра растревожит душу.