— Пойдёмте, — Озеров повёл группу вперёд.
Несмотря на густой туман, капитан спокойно довёл бойцов до палубной надстройки.
— Лейтенант, — офицер обратился к Городцеву, когда все были внутри, — отведите бойцов в кубрики. А Вы, товарищ майор, идите со мной.
Вместе с Озеровым Елена поднялась на капитанский мостик, возвышавшийся над полётной палубой на шесть этажей. Среди находившихся здесь моряков она сразу узнала командира корабля, контр-адмирала Жеребкова. Это был один из самых известных офицеров советского военно-морского флота, герой Фиджийского конфликта.
В начале 21-го века на Фиджи произошёл очередной переворот, в ходе которого к власти пришли просоветски настроенные индо-фиджийцы. В благодарность за помощь, Советскому Союзу было дано право 49-летней аренды территории под военную базу. Она была построена на острове Вануа-Леву. База предназначалась для авиационного контроля за этой частью Тихого океана и в качестве резервной стоянки для подводных и надводных кораблей. Численность личного состава самой базы была на уровне 5 тысяч человек, ещё 2 тысячи приходилось на обслуживающий персонал и семьи офицеров. На острове имелись истребители, бомбардировщики, ракетоносцы, противолодочные самолёты и вертолёты, машины ДРЛО и РЭБ. Суммарно — чуть больше сотни летательных аппаратов.
Новый переворот, произошедший в 2011 году, изменил баланс сил — при поддержке США власть была захвачена этническими фиджийцами. Почти сразу после этого американцы организовали провокацию, направленную против сил СССР, дислоцированных на Вануа-Леву. Официальный Вашингтон мгновенно объявил советских солдат агрессорами, направив «на защиту» Фиджи крупное соединение кораблей, до этого якобы проводивших учения в соседнем районе. Одновременно с этим, фиджийские войска при поддержке американского спецназа начали штурм базы.
Рядом с Фиджи находился только один корабль советского флота — атомный ракетный крейсер «Киров», которым командовал Жеребков. Крейсер пошёл наперерез американской армаде, состоящей из авианосного ударного соединения с тремя авианосцами и десантной группы в составе полутора десятков кораблей. Совместно с самолётами базы, «Кирову» удалось ракетным залпом пустить на дно почти все десантные суда, повредить несколько крупных кораблей АУС и сильно потрепать авиагруппу противника. Однако и сам крейсер получил серьёзные повреждения — вышли из строя оба реактора, были разбиты несколько зенитных установок, имелись крупные пробоины. Из более чем семисот человек экипажа в живых осталось всего 329.
Однако, корабль всё-таки удалось спасти. На запасных котлах он отступил из зоны боя. Благодаря подвигу «Кирова», на Фиджи высадился не шеститысячный корпус с танками, артиллерией и воздушной поддержкой, а всего две тысячи человек почти без тяжёлой техники и прикрываемые понесшей потери авиагруппой. За этот бой Жеребкову было присвоено звание Героя Советского Союза, и он был награждён орденом Ушакова первой степени. Офицеры и мичманы получили по ордену Красной Звезды, а матросы и старшины — медали Ушакова. Крейсер «Киров» стал гвардейским.
— Здравия желаю, товарищ контр-адмирал!
— Здравия желаю.
— Рада познакомиться, я наслышана о Вас.
— Я рад, что мои скромные заслуги ещё кого-то интересуют, — с добродушной улыбкой сказал адмирал. — Но, я погляжу, у вас более важная миссия, раз мой корабль выполняет функцию транспорта, — моряк снова улыбнулся.
— Товарищ Жеребков, — сказал Озеров, — группа находится на борту, можно давать полный ход.
— Понял, — ответил контр-адмирал.
— Прошу со мной, — разведчик пропустил Елену вперёд.
В сопровождении Озерова, Елена спустилась вниз, где находились каюты экипажа и дополнительные кубрики. Капитан вёл девушку уверенно, как будто бывал здесь не раз. Елена заглянула в кубрик, к которому они подошли — там сидели её бойцы. В другом помещении, расположенном напротив, разместились Лисенко и Городцев.
— Ну что ж, можете отдохнуть. У нас впереди шесть часов ожидания.
— Товарищ майор, — Елена обратилась к Лисенко, — можно с Вами поговорить наедине?
— Да, конечно.
— Капитан Озеров, мы можем пройти в самолётный ангар?
— Сейчас, вроде бы, никаких полётов не ожидается. В любом случае, будьте осторожны.
Вместе с Лисенко, Елена зашагала по коридору.
— Майор, Вы не возражаете, если мы с Вами будем на «ты»? В бою форма «Вы» не очень удобна.
— Конечно.
— Очень хорошо. Какой у тебя позывной?
— Рыжая.
— У меня — Ленка. Или Лена.
Они повернули направо и оказались у входа в самолётный ангар. Здесь располагалась большая часть авиационной техники, дислоцированной на авианосце. Елена остановилась возле Су-33 с бортовым номером 016.
— Какое оружие предпочитаешь?
— Вообще?
— Как снайпер.
— ОСВ-96. Как оружие снайперской поддержки — СВД-С. В городе и в горах оптимальным вариантом считаю ВСК-94.
— А для ближнего боя?
— Автомат — 9А91, при его отсутствии — «Вихрь». Пистолет — лучше ПСС, если его нет, то ГШ.
— Я погляжу, ты не жалуешь АС-ВСС?
— Система хорошая, но дальность всё-таки меньше, чем у ВСК.
— Ясно. А для рукопашного боя?
— Стреляющий ОЦ-54. Не люблю, когда лезвие направлено в лицо, — улыбнулась Лисенко.
Елена поняла, что её собеседница иронизирует насчёт известной конструктивной недоработки штатного стреляющего ножа НРС-2.
— Хорошо владеешь?
— Неплохо. Я в основном двойными.
— Не откажешься показать пару приёмов?
— Конечно.
— Сова, подойди-ка в самолётный ангар, — Елена включила рацию. — Захвати четыре ножа с ножнами.
Вскоре появилась Совина, а, вместе с ней, и остальные бойцы. Судя по всему, они поняли, что их командир собирается устроить проверку Лисенко.
— Не возражаешь против тренировочного боя? — спросила Елена.
— Конечно. С кем?
— С Совой.
Лисенко взяла из рук радистки два клинка, вложенных в ножны, и встала в боевую стойку. Совина тут же сделала неожиданный выпад вперёд обоими ножами. Разведчица уклонилась и шагнула назад, при этом вскидывая один клинок. Через мгновение нож устремился в грудь её противнице. Та увернулась, но оружие, всё-таки, зацепило её правую руку. Воспользовавшись замешательством, Лисенко кувыркнулась через голову и, приподнявшись на колено, приставила к горлу Совиной второй нож. На несколько мгновений они замерли.
— Посмотрите вниз, — тихо и с улыбкой сказала радистка.
Разведчица опустила глаза и увидела оба клинка около своего живота.
— Отлично, — усмехнулся Калиниченко. — В боевой ситуации вы бы обе погибли.
Лисенко примиряющее улыбнулась и протянула Совиной свой нож.
— Спасибо за бой.
— Ну это тебе повезло, что с тобой не дядя Витя дрался.
— Да ладно там, Лена, — капитан пригнулся и шагнул под частично сложенную консоль крыла Су-33, что-то разглядывая. — Реальный ножевой бой редко происходит в боевых условиях. Только часовых снимать, и то если нет глушителя.
— Что нашёл, дядя Витя?
— Да ничего особенного, — Калиниченко вылез из-под крыла. — Надеюсь только, это не дежурный самолёт.
15:48 7 июня 2013 года.
Вторая вертолётная переброска подходила к концу. Теперь от Шпицбергена группу отделяло всего две сотни километров. Тумана тут не было, и Елена заметила лодку ещё на полёте. Над спокойной водой возвышалась бронированная рубка высотой с двухэтажный дом. За ней, на ограждении ракетных шахт и позади них, на специальных съёмных креплениях разместились две минисубмарины.
Нахождение подлодки в надводном положении на таком расстоянии от берегов противника, да ещё и днём, было очень рискованным. Однако, всплывшему «Дельфину» были не страшны тихоходные противолодочные самолёты и вертолёты — для обороны от них в укладке есть 16 переносных зенитно-ракетных комплекса «Стрела-5». Если понадобится, уходя от преследования, подлодка всплывёт и с вершины боевой рубки огрызнётся противовоздушным огнём. Головки самонаведения крепко захватят тепловой след вражеских аппаратов и поведут ракеты на цель. И над океаном раскроются огненные бутоны на месте НАТОвских «охотников за субмаринами».