— А своим мне что передать?
— Ну что, — Кравцов вздохнул. — Отсюда до Брянска больше восьми сотен километров по прямой. Им, если ехать сюда, это часов семь надо. Пускай выезжают. Мы навстречу поедем как завершим всё.
— Ясно.
— Вика, со мной, в самолёт. Поможешь оружие перенести.
Елена набрала номер телефона Лисенко, который сейчас находился у бойцов. Трубку взяла Совина:
— Привет. Как обстановка?
— Плохо. Пеньков почему-то изменил направление полёта, так что мы приземлились под Сталинградом.
— Где? — в голосе девушки было изумление. — И что нам теперь делать?
— Езжайте к нам. Когда что-то изменится, мы сообщим.
— Поняла. Удачи!
Из самолёта вышли Лисенко и Кравцов. Они несли восемь автоматов «Гроза», две винтовки ВСК-94, шесть реактивных гранат РПГ-18 «Муха» и пару огнемётов МРО. Всё это бойцы уложили в багажник УАЗа, а потом вернулись в С-80. Озеров и Городцев вывели Пенькова. Руки генерала были скованы наручниками.
— Майор Еремеева, — усмехнулся пленный. — Признаю, Вы оказались живучее, чем я предполагал.
— А я не предполагала, товарищ генерал, что человек, спасший в своё время Советский Союз, предаст его.
— Всё меняется. Союз уже не тот, что был двадцать лет назад.
— Он изменился к лучшему.
— Кому как.
— Сажайте его в машину! — скомандовал Кравцов, вышедший вместе с Лисенко из самолёта.
Бойцы быстро погрузили в УАЗ оставшееся оружие и сели сами. За рулём была Лисенко, на переднем сиденье — Кравцов. Пенькова, зажатого между Еленой и Озеровым, разместили на заднем сиденье. Городцев сел в грузовом отсеке. Через несколько секунд машина съехала с дороги и понеслась на юг.
01:58 14 июня 2013 года.
Группа поднялась на небольшой холм. С одной, пологой стороны, он порос лесом, а с другой был почти отвесным. Высота над окружающей местностью была около двадцати метров. Светила луна, на небе не было ни облачка.
— Подходящее место и время, — усмехнулся Кравцов. — Ну что ж, приступим, товарищи. Генерал, вы можете присесть.
Пеньков сел на землю. Разведчик стоял напротив него, Городцев и Озеров, с «Грозами» в руках, разместились рядом с ним. Елена и Лисенко встали в стороне, недалеко от обрыва. В руках у Елены была видеокамера, принесённая Озеровым на самолёт.
— Сразу хочу заметить, что нам известна большая часть из всей этой вашей операции, — сказал майор. — И про устные приказы командующим вооружёнными силами, и про подставленную под американские торпеды советскую субмарину со ста тридцатью моряками на борту, и про всё остальное. Вы — изменник. Я надеюсь, Вы не питаете иллюзий относительно своей судьбы?
— Нет, конечно, — грустно ответил Пеньков. Но Елене было совсем не жаль его.
— Отлично. Поэтому у вас есть выбор. Если Вы сейчас добровольно расскажете всё, о чём мы Вас спросим, то можете рассчитывать на офицерский суд чести. Если же нет — то Вы будете переданы в руки военного трибунала. Последствия понятны. Приговор будет один и тот же в обоих случаях. Но в первом Вам будет дан пистолет с одним патроном, и Вы уйдёте как офицер. Во втором Вас ждёт суд, а потом пуля в затылок.
— Я понимаю и поэтому выбираю первый вариант.
— Я так и думал. Поэтому перед тем, как вы начнёте излагать всё подробно, мы зададим Вам несколько вопросов, что бы самим представлять общую картину полностью. Итак, начнём. Генерал, почему Вы предали Родину?
— Знаете, мне никогда не нравилась эта формулировка. Сталинское определение. А я ведь никогда не был сталинистом. Я не мог принять, что в СССР теперь превозносят человека, который, фактически, предал идеалы коммунизма. Да и какой коммунизм может быть сейчас? Где всеобщее равенство?
— То есть Вы решили перейти на сторону американцев по идеологическим соображениям? — спросил Кравцов, видимо, не желая вступать в спор.
— Да. Я решил, что если Союз не является таким, каким его задумывали, то лучше ему вообще не существовать.
— И давно Вы стали работать на противника?
— Скоро будет четыре года, как я являюсь агентом ЦРУ.
Елена была сильно удивлена — третий человек в системе разведки Советского Союза четыре года сотрудничал с врагом и не был раскрыт.
— Генерал, разоблачение нашей разведывательной сети на Западе в 2010 году — ваша работа?
— Да.
— А раскрытие резидентов, внедрённых после?
— Тоже. Уцелели только те, о которых у меня не было информации. О Вас я узнал гораздо позже, когда операция с Вашим участием была завершена. Так что Вам повезло, майор.
— Это верно. Теперь далее. Там, в Донецке, почему самолёты сопровождения уничтожили этот посёлок? Кто отдавал приказ?
— Могу вас удивить. Такой приказ поступил с диспетчерской, и ЦРУ не имеет к нему никакого отношения. Просто на аэродроме хотели быть уверены, что никто из диверсантов, захвативших адмирала, не выжил.
Майор чувствовала, что их собеседник говорит правду. Пеньков понимал, что с ним будет, и для него не было смысла обелять тех, на кого он работал четыре года.
— Допустим. Идём дальше. Вы ведь знаете, что я был в США?
— Знаю. Мне сообщили про всё. Особенно про то, как бесился начальник ЦРУ, узнав, что советский суперразведчик был у них под носом, а его подчинённые прохлопали это.
— Отлично, значит, можете ответить ещё на один интересующий нас вопрос. Как они вышли на меня? Вы ведь знаете, что они уничтожили моего человека во время встречи.
— Он сам виноват в своей гибели. В конце концов, он испугался и сообщил о своих контактах с советской разведкой. Но, поскольку он предал США ещё раньше, его не простили. Так что на встрече его убили намеренно.
— Понятно. Предателей нигде не любят. А тем более — дважды предателей. И теперь главный вопрос. Почему была начата эта операция? Чем майор Еремеева и её бойцы не угодили ЦРУ?
— Вы не перестаёте меня удивлять, майор, — Пеньков неожиданно засмеялся. Его глухой смех, здесь, в безлюдной местности, под луной, звучал как-то жутко. — Вы почти неделю противостояли всем силам КГБ. Вы перехитрили меня и перевербовали моих подчинённых. И не смогли решить такую простую задачу?
— Нет, — спокойно ответил Кравцов. Его совершенно не задели насмешки Пенькова. — Будьте добры, поясните.
— Майор, могу Вам сообщить, что операция была начата исключительно ради Вас. После Вашей двухлетней невероятно продуктивной работы на КГБ, Вы были объявлены врагом ЦРУ номер один. Там знали о Ваших отношениях с майором Еремеевой. Взяв её плен, в ЦРУ хотели использовать её в качестве заложника, что бы заставить Вас приехать в США, а потом и перевербовать.
На этот раз засмеялся Кравцов. Елена видела, что его веселье было неподдельным, и разведчика действительно рассмешили слова Пенькова.
Сама же девушка была удивлена. Всё это время она упорно пыталась вычислить своих врагов. Тех, кто мог организовать такую операцию. И вдруг оказывается, что всё затевалось ради другого человека.
— Генерал, меня удивляет наивность ЦРУ, — сказал наконец Кравцов. — Я не понимаю, как они вообще могли предположить, что я предам Родину ради кого-то. Пусть даже человека, который мне очень дорог.
— Они так думали. И давно. Это виделось единственным Вашим слабым местом. Раньше уже была предпринята попытка захватить майора Еремееву. Но тогда всё было сделано очень грубо, и бойцам удалось вырваться.
— Когда это? — спросила Елена.
— Во время Балканской войны, — Пеньков посмотрел на неё. — Вертолёт Ми-26, который должен был забирать вашу группу, был захвачен американцами. Там была устроена засада. Но вы уже в воздухе уничтожили экипаж и вернулись к своим.
— Так вот оно что! А я думала, что это случайность.
— В жизни не бывает случайностей, майор, — усмехнулся Пеньков. — Особенно — на войне.
— Продолжим нашу беседу. Теперь объясните — почему вы сменили курс и полетели сюда, к Сталинграду, а не в Киев?