Еще секунд десять Прайд гипнотизировал пленника взглядом, потом молча развернулся и покинул комнату. Не сразу вписался в дверной проем – Платон списал это на беспокойство за сына.
Виктория так глубоко задумалась, что прозевала посадку, – а раньше сидела бы, зажмурившись и уцепившись накрепко за отцовский рукав. Теперь же она на автомате покинула салон самолета, потом оказалась на заднем сиденье в машине. За дорогой не следила. Страшно и горько ей было. Главное – полная неопределенность, что теперь делать. Как дальше жить рядом с человеком, который не просто ей не родной, но даже не особо к ней привязан? Так, держит в доме, как забавного и необременительного щенка или попугайчика.
Подсознательно Виктория все же отметила, что давно пора было свернуть, а они все мчались вперед по широкому шоссе.
– Куда это мы? – обратилась она к сидящему рядом отцу… то есть теперь уже не отцу.
Павел с недовольным видом оторвался от планшета, перевел на девочку усталый рассеянный взгляд:
– Получил от Хозяина новое распоряжение. Мы, дорогая, сейчас на полпути к прелестному городку, в котором ты родилась.
– Кир нашелся? – прошептала Виктория и содрогнулась от ужаса. – Мы едем за ним?
– В том-то и дело, что нет, не нашелся. Но отследили его смартфон и еще пару часов за ним гонялись. В результате отловили двух подростков, они, ясное дело, клянутся и божатся, что услышали сигнал из урны, заглянули, отрыли крутой телефон и стали пользоваться. На радостях даже зарядник купили. С ними еще работают, но похоже, что не врут ребятишки. Я туда еду курировать работу поисковых бригад. Тебя, милая, собирался сперва отправить в резиденцию, теперь-то этот малолетний… в смысле, Кирилл с тобой на связь уж точно не выйдет. А потом подумал: чего бы тебе там не побывать, в городишке? Ну, раз уж все равно сегодня правда выплыла на свет.
Павел подмигнул ей со смешком. Виктория испуганно помалкивала, только сердце бухало в груди часто-часто. Несколько раз открывала и закрывала рот, наконец сумела спросить:
– И я могла бы… мне бы позволили… ты разрешил бы мне вернуться к моим настоящим родителям?
Павел к тому времени снова залип в телефоне, получая и подтверждая какие-то инструкции. Раздраженно дернул плечами:
– Виктория, ты почти взрослая девица и вольна распоряжаться собой. Держать тебя насильно никто не собирается – себе дороже. Скажу больше: когда все первенцы поступят в распоряжение Прайда, было бы даже, хм, гуманнее, что ли, чтобы эти бедолаги, твои родители, получили назад хоть одну дочку, тем более давно им обещанную. Но и заставлять тебя вернуться к ним я лично не планирую. Мне твое общество не в тягость. Пусть это будет целиком твой выбор.
– Но это же… – выдавила девочка и не смогла продолжать. Ее замутило, хотя никогда прежде не укачивало в дороге.
– Хочешь сказать, что выбор тут очевиден? Не знаю, не знаю. Конечно, Фомины, как я уже говорил, не последние бедняки, но с твоими, милочка, запросами жить в обычной городской квартире, ходить в среднестатистическую школу, готовиться к весьма серенькой взрослой жизни…
– Зато там не будет Кира, – буркнула Вика.
– Ну, в большом мире тебе встретятся уроды и похуже. А вот уровень защиты от них куда ниже. И мы не знаем, будет вообще Кир или нет, после случившегося-то, – понизив голос, на ухо ей произнес Павел.
– Ты считаешь, он погиб? – еще больше испугалась девочка. Ну да, она всей душой ненавидела младшего Прайда, но такое…
– Откуда ж мне знать! По крайней мере, искать его Хозяин будет до последнего. Хозяин не любит, когда у него что-то или кто-то уплывает из рук. А что до тебя, Виктория, то осмотри пока родной городок, прикинь, что да как. Конечно, из салона машины – одна из первенцев, возможно, там еще рыщет. Не то чтобы я торопил тебя с решением, но коль представился такой случай…
– То есть я могу остаться с тобой? – спросила она почти с облегчением. – И все будет как прежде?
– Ну ясное дело! – Павел потрепал ее по волосам не глядя. – Сказал же уже! Будешь пользоваться прежними благами, не сомневайся. А теперь, милая, посиди тихонько, послушай музычку, что ли. Твой папка позвонить кой-кому должен.
Виктория послушно притихла, благодарно покатала на языке привычное слово «папка». Она просто выкинет этот день из памяти и станет жить как прежде.
Ребята в печальном безмолвии спускались друг за другом по лестнице в доме Фоминых, забыв даже про лифт. Таня брела позади всех, но вдруг застыла на месте и навалилась грудью на перила.
– Что? – ринулся к ней Владимир, в пару прыжков преодолев целый пролет. – Сердце?