– Ты боишься воды?
– Нет, просто я… Ой! – возмущенно пискнула я, когда с потрясающей скоростью меня схватили за руку и дёрнули в воду.
– Просто ты ужасная трусиха, да? Вот видишь, это совсем не страшно. Даже приятно.
Его лицо находилось совсем рядом. Я не могла не отметить, что мой спаситель был красив гипнотизирующей, опасной красотой хищников. Странное, непонятное чувство охватило меня, незнакомое, острое. Я не могла понять, приятно оно мне или нет.
Ухмыльнувшись, он набрал пригоршню воды и плеснул мне в лицо, так, что вода противно защипала нос, заставив меня отфыркиваться и отплевываться, а его – рассмеяться.
– Что смешного? – возмутилась я.
Вместо ответа меня с головой окунули в воду, но прежде, чем я успела испугаться, снова отпустили.
– Какого Ткача Слепого?!.. – выругалась я, зло сверкнув глазами.
– Нужно же вымыть волосы? – изобразил он полнейшую невинность.
Я не сопротивлялась, застав в его руках испуганной задеревеневшей куклой.
– Расслабься, – сверкнули в усмешке белоснежные зубы.
Интересно, мне померещилось, или они в самом деле несколько острее обычного?
– Сегодня ты моя гостья. Гостей я не ем.
Он откинулся на край бассейна, вытягивая длинные мускулистые руки с сильными гибкими пальцами вдоль бортиков.
– Малютка, у тебя очень необычные волосы. Словно водоросли, напоенные кровью или рубины, раскатанные на нити… красивые. Когда немного нагуляешь мяса на кости, вполне может статься что красивыми у тебя окажутся не только волосы. Ну что ж, моя загадочная негаданная добыча, – покачал он головой, – у любого существа, пусть даже у дворняжки из подворотни, есть имя. Раз ты не помнишь того, которым нарекли тебя родители, придётся дать его заново. Чтобы такое оригинальное придумать?
В задумчивости он накручивал чёрный глянцевый локон на палец. Почему-то хотелось, чтобы вот так же задумчиво и ласково он касался моих волос, раз находит их красивыми. От этих мыслей щеки начало заливать краской.
– Огонь, подвластный тебе, мои сородичи из Клана называют Красный цветком. Опасно, ярко, красиво. Что думаешь?
– Красный цветок? Странно имя. А тебя как зовут? – спросила я.
Не то, чтобы мне было очень интересно. Просто я хотела отвлечься от мысли о его руках.
– Миарон Монтерэй.
– Красивое имя.
– Тебе оно не подойдет, – насмешливо протянул он. – Давай-ка выбираться из воды, пока кожа не сползла с мяса.
Он поднялся с совершенным бесстыдством, нисколько не рассчитанным на соблазнение, равнодушный и холодный, как если бы я была не живым существом, способным дышать и чувствовать, а такой же статуей, как те, что поддерживают раковину над бассейном.
Набросив на плечи алый с золотом халат, замечательно подчеркивающий и тон его кожи, и цвет волос, он обернулся ко мне, приподняв бровь.
– Прикажешь вытаскивать тебя из воды тем же способом, которым туда затащил?
– Не надо. Я сама. Только… отвернитесь. Пожалуйста.
Скрестив бугрящиеся мышцами руки Миарон с усмешкой покачал головой, но просьбу мою всё же выполнил.
– Одежда на краю ванной. Не задерживайся, милая.
Стараясь унять странное смятение, я торопливо натянула на себя алую тунику, оставленную им для меня. Та была немного великовата. Пришлось перехватить её золотистым жгутом, валяющимся на полу. Вода с волос стекала на спину и грудь, заставляя ткань липнуть к телу, но вокруг было тепло, даже жарко, так что особых неудобств мне это не доставляло.
К тому моменту, как я вышла из ванной, Миарон уже успел приготовить ужин. Или ранний завтрак, кто разберёт?
Прямо на полу растянулась скатерть. На ней аккуратно, в ряд, выстроились чайник с дымящимся кипятком, чашки, пузатый сливочник, сахарница, фарфоровые тарелки с миндальными пирожными, украшенными сочными фруктами.
– Присаживайся, – гостеприимно пригласили меня. – Надеюсь, ты любишь сладкое?
– Может быть. Я…
– Не помню, – закончил он, глядя на меня с усмешкой. – Ну так попробуй и определись ещё раз. Только на этот раз постарайся не забыть.
Миндальное пирожное показалось мне вкусным. Наверное, всё-таки, сладкое я люблю.
Смахнув с пальцев крошки, я перехватила задумчивый, внимательный взгляд Миарона.
– Когда ты придумывал мне имя, ты говори «в моем Клане»? Почему клане? Почему не в семье?
– Потому что я метаморф. Таких, как я, у вас, людей, называют оборотнями. А оборотни живут кланами.
Я прислушалась к тишине в моей голове. Полученная информация ни о чем мне не говорила.
– И что это значит – быть оборотнем? Это значит уметь отращивать длинные когти, как те, которыми ты убил, когда защищал меня?
– Большинство людей считают таких, как я, чудовищами. Люди боятся зверя, который делит с нами душу напополам. Они боятся, что зверь в нашей душе окажется сильнее человека.