— Идем, тебе холодно, — сказал Ленька.
— Постоим еще, ничего, я горячая, сибирячка как-никак!
Он неловко обнял ее и поцеловал в губы. Она вся потянулась к нему доверчиво и нежно.
— Не забудешь меня, не забудешь? — говорила она тихонько, пряча лицо на его груди, — не забудешь никогда?
Он молчал. Не сумел тогда сказать ей всего, что чувствовал, что думал. И потом жалел об этом. Он никогда не забывал ее, ни в дни радостей, ни в дни горя…
У Евы выбилась светлая прядка, он убрал ее под платок. И ощутил на руке иней.
— Ты же простудишься, идем я провожу.
— Постоим еще минуточку, — прошептала грустно Ева. — Одну, самую маленькую минуточку.
XXXI
Казаки стояли полукругом. Говорил полковник Донецков:
— Вы еще раз убедились, как слабы и малочисленны большевики. Минуты потребовались, чтобы разделаться с Персияновым.
Виноградов поманил из толпы хорунжего. Его синяя физиономия примелькалась. Это он ходил по пятам за Борисом Всеволодовичем. Да и в ликвидации персияновского отряда этот казак, кажется, Орлов, показал себя отчаянным рубакой. Подали руки. Закурили из атаманского портсигара.
— Вот, сам преподнес, — вертя портсигар, небрежно сказал Виноградов, — чистого золота вещица… За голову Цвиллинга должен быть определен. Да убежал комиссарчик. Убежал… а сейчас сам идет в руки к нам. Сам!
Виноградов невольно вздохнул. Эх, ведь еле сам тогда жив остался. Ох, и зол же он на комиссара!
— В случае чего, хорунжий, держись рядом, не упустишь комиссара?
Лицо казака еще больше посинело, пористый нос налился фиолетовой кровью. Взбухли толстые жилы на шее. Дышит тяжело.
— У меня к нему свой счетец!
— Я тебя, дружок, часто видел с Борисом Всеволодовичем…
— Так точно. Мы с ем с одной станицы. Он меня на ноги поставил. Погорели мы перед войной, а они дали денег, помогли; упокой, господи, душу светлую его…
Орлов истово перекрестился. Виноградов склонил голову.
— Да, Борис был человек доброхотный. Не уцелел… Смута великая…
А Донецков, ладная длинная шинель в обтяжку, волосы в седой изморози, все говорил:
— Время пришло, час грозный пробил: или мы вернем казачьи свободы, или нас изведут под корень большевики…
Виноградов искоса поглядывал на хорунжего: неужто только из-за привязанности к Борису он готов драться насмерть? Редкая любовь слуги к барину? Желание выслужиться? Привычка сидеть в седле и держать саблю?
— Сам Александр Ильич отметил твою доблесть, — шепнул Виноградов, — велено передать: Цвиллинга ты знаешь в лицо хорошо и не упусти его — живым не возьмешь, мертвый тоже хорошо.
— Не вывернется…
И в глазах хорунжего метнулась безумная пелена. Как у алкоголиков или душевнобольных перед припадком. Теряется мысль, мутнеет разум. Застыли расширенные зрачки. Виноградов даже поежился: такой и своему голову срубит в запальчивости.
— Заманим подальше да и прихлопаем, — вкрадчиво сказал Виноградов, — тут «товарищу» и крышечка.
А Донецков уже перешел на крик:
— Отныне всех большевиков уничтожим! С корнем вырвем красных смутьянов из вольной земли казацкой! Ясно, надеюсь, всем?
— Разреши, благородие? — перебил казак, — из Изобильной станицы я… Халин — фамилия. Простительно неграмотному казаку говорить, что мы сможем всех большевиков уничтожить, но когда говорит его высокоблагородие, то прямо смешно, извините, слушать. Россия наша имеет сто шестьдесят миллионов населения, и все они за большевиков. Так, господа-станичники, если им всем связать руки, а нам только бить их, то за десять лет мы их не перебьем…
— Молчать! — задохнулся Донецков, — предатель… ты погибнешь от пули своих же товарищей казаков! Взять его!
Однако никто не двинулся с места. Стало тихо. И тогда Виноградов выступил вперед. Бросил окурок и сказал миролюбиво:
— Не надо шутить, братцы. Цвиллинг издал приказ, где ясно написано, что за каждого погибшего красноармейца он спустит под лед живьем по сто казаков. Вы бы лучше посчитали не миллионы, а вот скольким из нас здесь придется за Персиянова поплатиться. Так что спорить нам не к чему…
— Да, именно, — отдышался Донецков, — не спорить, а объединяться надо. Спасать отечество! Вольность нашу отстаивать!
Донецков — сухой, жилистый — нервно забегал по мосту: