Последней остановкой в моей экскурсии по образцовому участку CDM стали склады в похожих на ангары строениях у входа в концессию. Здесь царил хаос - сотни старателей собрались рядом со штабелями мешков из рафии оранжевого и белого цветов, набитых гетерогенитом. В задней части ангаров выстроились тринадцать складов с названиями "Босс Ван" и "Босс Лю". Депо представляли собой деревянные будки с металлическими ограждениями. Помимо боссов, внутри складов находились конголезцы, которые с помощью огромных двуручных металлических молотков дробили крупные гетерогенитовые камни до состояния щебня. Рюкзаки и другие личные вещи висели на гвоздях у стен. Прейскуранты были написаны от руки черным маркером и вывешены у входа в каждое хранилище. Несмотря на то, что гетерогенит на участке МЧР в Касуло был известен как с самым высоким содержанием в Конго - до 20 процентов, в прайс-листах стояло ограничение в 10 процентов. Цены за килограмм на складах внутри концессии CDM были на 20-25 процентов ниже, чем на складах через дорогу в районе Касуло, в том числе на складах, управляемых агентами CDM. Этот ценовой диспаритет означал, что старатели, работавшие на модельном участке МЧР, выплачивали авансы по заработной плате и расходы на оборудование по ставкам ниже рыночных, что было равносильно системе долговой кабалы, подобно той, по которой работал Косонго в Тилвезембе.
После дробления камней до размера гальки их складывали в мешки из рафии, которые старатели грузили в грузовики у главных ворот. Грузовики работали на холостом ходу, отхаркивая на всех окружающих сизый дым. В день моего визита семь грузовиков CDM были загружены мешками с дробленым гетерогенитом, припаркованными у главного входа. Сотрудник SAEMAPE записал вес каждого грузовика, чтобы определить размер роялти CDM. Вес также использовался для определения размера платы за производство, которую CDM выплачивал COMIKU. Когда грузовики начали отъезжать, несколько сотрудников КОМИКУ подошли ко мне, чтобы проводить. Они также обратились с просьбой, которая больше походила на распоряжение: основные кооперативы, работающие в провинции Луалаба, попросили о встрече. Мне дали листок бумаги с указанием времени и места.
Модельная площадка CDM не справилась с заданием сильнее, чем CHEMAF. Я видел не менее двух десятков мальчиков-подростков, работающих в концессии. У рабочих полностью отсутствовали средства индивидуальной защиты. По всей территории концессии велись работы по прокладке тоннелей, что означало, что старатели часами находились под землей и дышали воздухом, насыщенным токсичными частицами, без масок. Хотя никто на объекте МЧР не говорил, что туннели обрушились, было вполне вероятно, что некоторые из них обрушились. Система долговой кабалы была еще одним способом эксплуатации, наряду с неспособностью старателей вести переговоры о ценах или искать альтернативные рынки. По сути, модель МЧР наложила тонкий покров формальности на крайне опасную и эксплуататорскую систему, которая, казалось, была создана для максимизации производства и минимизации благосостояния, безопасности и доходов работников. Даже мизерные расходы на униформу и защитное снаряжение не учитывались. Почему же тогда более четырнадцати тысяч старателей были зарегистрированы для работы в концессии CDM?
Чтобы глубже изучить этот вопрос, я опросил семь старателей, которые работали на модельном участке МЧР за пределами концессии. Первый ответ, который я получил, заключался в том, что очень трудно найти места для копания в широком районе Касуло. Почти вся земля и места для раскопок были учтены. Некоторые из опрошенных были жителями Касуло, но они сказали, что у них нет участка земли, на котором можно было бы копать, или им не удалось присоединиться к команде копателей на текущем участке. "Люди копают только со своими семьями или с теми, кого они давно знают", - сказали мне. Старатели знали, что цены на складах внутри концессии ниже, чем через дорогу, в соседнем районе, но они считали это частью сделки - иметь надежное место для копания. Все люди, с которыми я беседовал, считали, что работа на модельной площадке CDM со всеми ее опасностями все же безопаснее, чем копание в Касуло. В частности, тот факт, что по крайней мере в некоторых туннелях были установлены опоры, делал это предложение менее рискованным. Я спросил об обвалах туннелей в пределах концессии МЧР, и старатели вспомнили о двух за последние пятнадцать месяцев. Они сказали, что, насколько им известно, это были частичные обвалы основных стволов. Они не знают, сколько человек было ранено или убито.