Когда мы начинаем копать туннель, спонсоры выдают нам зарплату каждую неделю. Они также дают нам инструменты для копания, водяной насос, два воздушных насоса и фары... Люди приезжают из многих деревень, чтобы копать на территории людей, которые живут здесь. Все приезжают в Касуло, чтобы найти кобальт. Fuata nyuki ule asali ["Следуйте за пчелами, чтобы поесть меда"].
Мутомбо рассказал, что им потребовалось три месяца, чтобы найти жилу гетерогенита, и что они разрабатывали ее около месяца. Гетерогенит, который они выкапывали из туннеля, Реджис продавал на складе недалеко от дома. Доход составлял 60 на 40 в пользу Режиса. В лучшие дни, по словам Мутомбо, он уходил домой с десятью долларами. Я спросил, что будет после того, как старатели вернут спонсорскую помощь, и Мутомбо ответил, что, по его мнению, тогда система изменится на 50 на 50, хотя он не уверен. Очень важно, что старателям не разрешалось ходить в депо вместе с Режисом. Они должны были признать, что он честно представляет цену, по которой продает руду.
"Мы спускаемся, копаем, поднимаемся. Мы смываем пыль. Это наша жизнь. Мы можем двигаться только вперед", - сказал Мутомбо.
Мутомбо зажег сигарету и с тоской выдохнул дым. Мы поговорили о его биографии и о том, что привело его в Касуло.
"Я родился в Ликаси. Представляете, у меня семь старших братьев! Моя мать хотела девочку, поэтому все время пыталась, и когда я родилась, она сказала моему отцу: "Ты, наверное, ведьма! Возьми четырех из этих мальчиков и обменяй их на одну девочку!"
Мутомбо смеялся от души. Это был первый раз, когда я услышал, как смеется старатель. Мутомбо бросил школу в восьмом классе и начал копать кобальт на старательских приисках в окрестностях Ликаси, в том числе на Токотенсе, где копателем был Патоке.
"Я знаю, вы скажете, что образование - это важно, но я хотел помочь своим родителям. Я хотел покупать вещи для себя", - сказал Мутомбо.
Три старших брата Мутомбо уже были старателями, а один переехал в Замбию, чтобы работать в компании по производству цемента в Ндоле. Остальные работали в Ликаси и Лубумбаши.
"У меня есть план. Я не буду копать вечно. Я коплю деньги. Когда у меня будет достаточно денег, я открою бизнес по продаже сигарет и пива в Касуло. Каждому крезавру нужны сигареты и пиво!"
Мало найдется на свете людей, которые искушают провидение более дерзко, чем старатель, копающий туннель, который осмеливается мечтать. Каждый день, когда Мутомбо спускался в туннель, увеличивал вероятность того, что его постигнет ужасная смерть. Почему он это сделал? Отсутствие надежной альтернативы давало часть ответа, но не весь. По-прежнему существовал импульс "разбогатеть по-быстрому", который гнал старателей в Касуло. Это была масштабная и зачастую трагическая авантюра. Как и во всех казино, в конечном итоге выиграл дом. Тоннелекопатели, такие как Мутомбо, занимали лишь часть самой нижней ступеньки цепочки создания стоимости. Почти вся стоимость их труда выкачивалась и распределялась выше по течению. Тем не менее Мутомбо смог обеспечить себе сравнительно щедрый доход по сравнению со своими коллегами в шахтерских провинциях. Каждый член его команды добывал примерно десять килограммов гетерогенита в день. При среднем 4-процентном содержании и цене около 1,30 доллара за килограмм члены команды зарабатывали в среднем около 5,20 доллара в день при долевом участии спонсора 60 на 40 процентов, а при долевом участии 50 на 50 эта цифра возрастала до 6,50 доллара в день. Это самый высокий средний доход среди всех кустарных добытчиков кобальта в ДРК, о которых мне удалось узнать.
Эти цифры также свидетельствуют о том, что совокупное производство кобальта в Касуло огромно. Если каждый землекоп добывает примерно 250 килограммов гетерогенита в месяц, а в Касуло работает 18 000 землекопов, то в районе будет добываться примерно 54 000 тонн гетерогенита в год. Предполагается, что под Касуло находится от 600 000 до 800 000 тонн гетерогенита, так что в лучшем случае на эту затею уйдет еще десять или пятнадцать лет. За это время тоннелестроители Касуло заработают много денег (по конголезским меркам). Бесчисленные жизни будут потеряны. Когда кобальт наконец иссякнет, мир пойдет дальше и оставит Касуло позади, подобно льву, который закончил трапезу. Это и есть та самая "катастрофа", о которой предупреждала Глория, студентка из Лубумбаши. Когда ресурсы будут разграблены, конголезскому народу не останется ничего, кроме никчемной грязи и пустых желудков. В то же время перспектива зарабатывать пять-десять долларов в день манила в туннели тысячи землекопов, подобных Мутомбо. От этого зависела глобальная экономическая омия. Ежедневный спуск Мутомбо создавал стоимость, исчисляемую миллиардами долларов, для всех участников цепочки, но только он и такие, как он, брали на себя весь риск. Система была в плюсе для всех, кроме Мутомбо, а созданные им богатства возносились к небу на его искренних плечах.