Глоир рассказал, что ходил в школу в Фунгуруме до третьего класса, после чего его семья уже не могла позволить себе платить за обучение шесть долларов в месяц. В одиннадцать лет, по словам Глоира, он начал копать вместе с отцом на участке TFM.
"Мы ходим в концессию по ночам. Мы платим охранникам, и они разрешают нам копать в ямах. Там можно с большей уверенностью найти кобальт. Если мы не можем заплатить деньги, мы пробираемся внутрь концессии и копаем. Иногда нас преследуют собаки, но в основном нас не беспокоят", - говорит Франк.
"Мы знаем эту землю, поэтому знаем, где искать хорошую руду в земле", - добавил Глоир. По его словам, на территории концессии имеется большое количество малахита и гетерогенита, которые являются источниками меди и кобальта. "Мы наполняем мешки этими камнями. Они очень тяжелые, поэтому мы кладем их на велосипед, чтобы вывезти".
Я спросил Глоира, что они делают с рудой после того, как вывозят мешки из концессии.
"Мы продаем его на склады в Фунгуруме".
"Что они с ним делают?"
"Они берут его на TFM".
Утром 19 августа 2018 года Франк и Глоир проснулись немного раньше обычного. Глоир вспомнил, что включил радио и слушал сообщения о беженцах, спасающихся от столкновений между враждующими этническими группами в провинции Итури на границе с Угандой. Столкновения происходили и раньше, но это, по сообщениям, было особенно жестоким и вызвало массовый исход перемещенных лиц. Позже в тот день Глоир провел некоторое время, выполняя поручения семьи - купил маниок на рынке и отремонтировал переднее колесо семейного велосипеда. Ночью Глоир и его отец отправились в концессию TFM. Более часа они шли при свете луны к большому карьеру. Многочисленные старатели уже несколько недель вели в ней раскопки. Пока они копали, одна из стен ямы обрушилась. Глоир и еще пять человек были погребены под лавиной камней и грязи. Франк и другие старатели откопали погребенных людей. Все остались живы, хотя некоторые получили серьезные травмы.
Глоир осторожно задрал правую штанину, чтобы показать мне свою рану. Выглядело это так, будто кто-то оторвал нижнюю половину икроножной мышцы и наложил на рану плотный тонкий кусок розовой кожи. Кость на внешней стороне лодыжки Глоира отсутствовала, и это место также было закрыто плотным куском розовой кожи. Франк указал на голень Глоира, чтобы показать, где она была раздроблена. На этом месте была резкая вмятина. Нога представляла собой искореженное месиво.
В ночь после аварии Франк нес полубессознательного сына на спине всю дорогу домой. Всю ночь они с матерью Глоира ухаживали за агонизирующим ребенком, а на следующее утро срочно отвезли его в медицинскую клинику в Фунгуруме. Глоир испытывал мучительную боль, но в клинике не было никаких обезболивающих, кроме ацетаминофена, который был не в состоянии притупить его дискомфорт. В клинике также не было ни антибиотиков для лечения возможной инфекции, ни рентгеновского аппарата, с помощью которого можно было бы определить степень повреждения кости. Медсестра очистила и перевязала ногу Глоира и отправила его домой.
С момента обрушения стены ямы Глоир страдал от сильной боли и резкого повышения температуры. Он не мог самостоятельно ходить, переодеваться или ходить в туалет. Его мать и отец были бессильны облегчить его боль или обратиться за медицинской помощью. Насколько я мог судить, Глоиру требовалась операция, гипс и длительная реабилитация, которую он мог получить только в соответствующей больнице в Колвези или Лубумбаши. После травмы Глоира семья столкнулась с финансовыми трудностями и должна была найти способ заменить потерянный доход.
"Теперь я беру с собой на раскопки еще одного сына, - говорит Франк.
"Ты не боишься, что ты или он можете получить травму, как Глоир?" спросила я.
"Да, конечно, но если мы не копаем, то и не едим".
Франк отвел меня на склад, где, по его словам, он продавал руду, добытую в концессии TFM. Он находился в заброшенной кирпичной хижине, которая, судя по всему, была переоборудована для торговли кобальтом в восточной части Фунгуруме, недалеко от шоссе. У него не было названия, только прейскурант, вывешенный у входа, написанный черным маркером на мешке из рафии. Рядом находились еще два склада, тоже без названий. На всех трех складах работали китайцы, одетые в обычную одежду, и никто из них не захотел со мной разговаривать. Я вернулся к наблюдению за складами в конце следующего дня и увидел, как конголезские мужчины грузят мешки со всех трех складов в серый грузовик. Я следовал за грузовиком по шоссе и наблюдал, как он въезжает на территорию концессии TFM. Хотя Франк сказал, что большинство известных ему старателей продают руду на эти и несколько других складов в округе, он также отметил, что многие продают свой кобальт негоциантам. Я спросил, что делают с кобальтом негоцианты. По словам Франка, они перевозили его в деревню, расположенную примерно в десяти километрах к юго-западу от Фунгуруме, и делали это только ночью.