Я слышу приближающиеся шаги, хотя почти уже вырубилась. Ощущаю, как кровь льется из раны, как пульсирует боль. Чувствую себя ужасно, хотя бывало и хуже. Но эта боль... она скручивается во мне кольцами, и хочется отключиться, чтобы больше ее не испытывать.
Смутно чувствую его, скорее даже чую его запах. Ощущаю напряжение, с которым он поднимается по лестнице. Я знаю, он все еще слаб, ведь уже больше недели не ел твердой пищи.
Блэк кладет меня в ванну, разрезает рубашку карманным ножом, а я впадаю в какую-то прострацию.
— Кусай, — командует он, и сует что-то в мой рот.
Я не могу, и не хочу. Мне хочется спать, потому что во сне боль исчезнет.
В ушах звенят мои собственные крики, пока Лиам ищет пулю, ковыряясь в открытой ране. Свободной рукой он прижимает разрезанную рубашку к моему рту, чтобы заглушить мои вопли, но у него не получается. Вытащив пулю, он бросает ее на кафельный пол, а я, услышав этот металлический звук, оседаю в ванне.
Блэк подтягивает меня назад, усаживая так, чтобы видеть рану. Снова сует что-то в мой рот и командует:
— Кусай.
Я делаю то, что он говорит, и теряю сознание от боли, пока он зашивает мое плечо.
Просыпаюсь рядом с Лиамом и рассматриваю его профиль. Он лежит в той же позе, что и всегда — без движений, на спине. Так, что кажется, будто он умер.
У него шрам над бровью, которого не было раньше. Я приподнимаюсь на локтях и оглядываю его. На нем обычная черная рубашка и черные свободные брюки, которые идеально сидят на его тренированном теле. А потом смотрю на его руки и вижу глубокие шрамы на обеих ладонях. Осторожно подняв одну из них, я рассматриваю и обнаруживаю отметины на обеих сторонах, словно плоть что-то пронзило насквозь.
— Последний человек, которого я не знал и который украдкой трогал меня во сне, умер от пули, Рэд.
Резко выпустив его руку, я поднимаю взгляд и вижу, что глаза Блэка открыты, и он с интересом смотрит на меня.
— Ты меня знаешь, — возражаю я.
— Нет, ты знала меня прежнего. Но я тебя не знаю, — говорит он, складывая ладони у себя на животе.
— Когда мы рядом, ты ничего не чувствуешь ко мне?
— Чувствую, — кратко отвечает он, все больше напоминая прежнего себя.
— Что же?
— Что мне хочется тебя оттолкнуть. — Он садится напротив меня.
— Ничего нового, — я пожимаю плечами, — ты уже пробовал и ничего не вышло.
Это правда.
— Расскажи мне, что произошло.
— А что произошло?
— Я хочу знать, почему, если я был так важен, никто не пытался меня искать?
— Для меня ты... — Я отворачиваюсь от света из окна, скрываясь в темноте комнаты. — Я не могу говорить от этом. Даже с тобой.
— Почему? — Лиам смотрит на меня без эмоций, но его глаза...
В его глазах нечто нечитаемое.
— Ты скоро вспомнишь. А если нет — я расскажу тебе. Просто... говорить слишком больно.
— Ты была очень важна для меня, да?
Я просто киваю. Он не очень хорошо выражает свои мысли, но я понимаю.
— А если я не вспомню, что ты тогда будешь делать?
Касаясь лица Лиама, я чувствую бороду под своими ладонями, а его длинные ресницы щекочут пальцы каждый раз, когда он моргает.
— Я заставлю тебя вспомнить.
Когда Хайден приходит из школы, Лиам внизу — он сказал, что ему нужно проветриться. Я вижу, как Хайден улыбается ему, а Лиам смотрит на него молча и просто слушает. Он только что из душа и выглядит отлично. После нашего разговора я снова уснула, а теперь позвонила матери, чтобы проверить детей.
Хайден уже достаточно взрослый, чтобы не спрашивать моего разрешения каждый раз, когда ему нужно куда-то пойти, хотя он до сих пор так делает. Вот и сейчас, он дал мне знать, что приедет. Я сказала ему, что мистер Блэк не помнит его, но Хайдену все равно. Для него Лиам — Святой Грааль, спаситель, и никто не удержит его от того, чтобы увидится с ним, даже я.
Лиам поворачивает голову и смотрит на меня, будто чувствует, что я здесь. Хотя его глаза скрыты за темными очками, но я все равно чувствую тяжесть его взгляда.
— Тебе нужно вернуться к твоей семье, — говорит он, поднимаясь по лестнице.
Еще рано. Сегодня мне еще нужно попасть на работу. И хорошо бы вовремя.
— Вернусь.
— Я не нуждаюсь в тебе здесь.
— Может, ты и не нуждаешься, но я хочу быть тут, чтобы помочь тебе.
— Ты много знаешь об этих наркотиках?
— Почему ты спрашиваешь?
Он совершенно не двигается. Поэтому с ним всегда так странно разговаривать, он словно манекен.
— Потому что хочу наведаться к людям, которые делают их.
— Насколько я знаю, это наркотики с черного рынка. Все, что я знаю: они подавляют воспоминания, и их нужно давать строго дозировано. Если дозировку нарушить, то начнет разрушаться текущая память, если превысить — кратковременные воспоминания. По сути, препарат работает, как супрессор[2] долговременной памяти.