Гром аплодисментов покрыл его последние слова. Даже на "желтых" действовало обаяние его искреннего голоса, вся его манера говорить, и они ни разу не прервали его речи.
— Товарищи, я не буду больше останавливаться на этих общих вопросах. Мое сегодняшнее задание — это раз'яснить вам нашу тактику, сообщить вам, как именно мы намерены действовать для достижения наших целей. Я намерен говорить именно об этом, потому что именно в этом, в своей тактике мы больше всего расходимся с "желтыми"! Итак, перехожу к вопросу нашей тактики. Для меня этот вопрос делится на два вопроса: вопрос интересов трудящегося и вопрос интересов гражданина. Первый прежде всего, требует синдикализации, сплочения известных рабочих групп в корпорации, в об'единенные союзы, союзы независимые, стоящие вне общей политики, не подчиненные ей. Главный смысл синдикатов заключается в том, что они являются практической школой эксплоатируемого класса рабочих. Синдикалист стоит на твердой почве действительной повседневной жизни, он не верит в чудесное освобождение по мановению волшебной палочки. Настоящий убежденный синдикалист должен ежедневно, ежечасно и неустанно добиваться нужных реформ, он борется не только за завтрашний день, но и за сегодняшний день, не только за будущее, но и за настоящее; это человек, который живет революционно, для него нет ничего завершенного, он никогда не перестает стремиться к новым достижениям. Он всегда готов к забастовке, готов забастовать и для поддержки других синдикатов, внести свою лепту в их дело, он все время начеку и готов жертвовать время, деньги, силы, жизнь во имя общего революционного дела и, в ожидании великих достижений, старается каждый день и каждый час урвать у капитала что-нибудь. Одним словом, это человек, для которого ясно, что один в поле не воин, и что вся сила в об'единении и сплоченности. Да, товарищи, в об'единении сила.
Зал задрожал от аплодисментов. Звучный голос оратора, его полные горячего порыва движения захватили взволнованные души. Всё словно в вихре, закружилось. Гигант Альфред потрясал своими громадными кулачищами. Исидор Курайль весь вздулся от гордости и счастья. Дютильо и сто "шестерка" стучали своими палками. Арман Боссанж впился ногтями в свой жилет. Гуржа гудел, как пароход. Бардуфль охрип и подвывал, как голландский волчок. Три дамы схватились под руки и кудахтали, как куры, и все дико вращали глазами и горланили кто во что горазд.
В ложе "желтых" скульптор Барруа отчаянно трепал свою бороду, братья Самбрёго зловеще кривили губы. Колбасник Варанг вскочил с места и зубоскалил. Христина, слегка наклонившись над красным барьером ложи, слушала, чуть улыбаясь. Какое-то снисходительное нежное презрение проскальзывало по временам в ее взгляде, и тогда раскрывались ее алые губы, показывая перламутр ее прелестных зубов. Ради удовольствия, Барра был бы готов схватить Ружмона за горло, Варанг набросился бы на гиганта Альфреда, а братья Самбрего не убоялись бы заостренных палок "шестерки".
— Ерун-да, — отчеканивая, крикнул колбасник.
— Береги свои кишки, выпущу, — заржал Дютильо.
— Попробуй, я тоже знаю, куда тебя хватить.
— На вертел его!
Комбелар звонил обеими руками:
— Тише, дайте высказаться оратору…
Звучный голос Ружмона покрыл грохот зала.
— Да, товарищи, в единении сила. Но не забывайте также и того, что надо ловить момент, не разбрасываться, сосредоточивать все свои умственные и физические силы на одной определенной цели. Сейчас, в данный момент мы должны неотступно добиваться сокращения нашего каторжного дня. "Восьмичасовой рабочий день", вот лозунг синдикалистов, вот лозунг сегодняшнего дня. Каждый из вас знает, что такое рабочий день в настоящее время: пятнадцать, шестнадцать часов каторжного труда. Едва успеешь перекусить, не выспавшись, снова иди на адскую работу, которая изнуряет физически и притупляет умственно. Кошмарное, жалкое существование. И при таких условиях живет кто? Свободный гражданин. Хороша свобода! Нет, это не свобода, это худшее из рабств. Недавно мне случилось читать прекрасное описание путешествия по Центральной Африке. Автор между прочим, описывает жизнь негров, которых еще не коснулась европейская цивилизация, тех самых негров, которых мы тут и за людей-то не привыкли считать. Так вот, автор книги, о которой я говорю, пишет: "Я только боюсь одного, чтобы европейская цивилизация не коснулась этих людей, не испортила бы их прекрасной жизни. Им живется так легко, как ни одному из наших французских рабочих. Они работают два, три часа в день, почти не знают налогов, прекрасно питаются и наслаждаются всеми радостями, какие жизнь дает среди природы. Сколько раз, глядя по вечерам на их веселье и пляски, я думал: только здесь, среди них я сидел что-то похожее на человеческое счастье". Как видите, товарищи, диким неграм и тем живется много лучше, чем вам. А почему? Потому, что негр не знает этих кровопийц, буржуазных паразитов, которые эксплоатируют рабочий класс Европы. Ну так вот, товарищи, работники Конфедерации труда поняли, что прежде всего надо сбросить с рабочего это рабство, рабство, ужасное тем, что оно лишает его не только физических, но и умственных сил. Для великого дела переустройства жизни нам нужны здоровые головы, нам нужны умственные силы пролетариата; чем больше их будет у нас, тем скорее мы восторжествуем. Человек, после десяти-двенадцатичасовой каторжной работы не может здраво мыслить, не может рассуждать; вот почему прежде всего мы должны добиваться восьмичасового рабочего дня.