-Наверное, ты рад тому, что изменишь свою жизнь, - произнёс я с опущенными глазами. Прозвучало это, на столько неубедительно, на сколько возможно и он это понял. Наверняка же понял, но улыбнулся, как ни в чем ни бывало. Его лицо вновь стало сухим, а на лице появилась легкая улыбка. Он вновь стоял и смотрел на красный закат.
Давно это было, но помню, как сейчас, день нашего знакомства. Такой непримечательный денёк. Он тогда только переехал к нам в деревню, в самый отдалённый домик. Жена его распаковывала вещи, а он осматривался. Я подошёл к нему, и у нас началась беседа. Такая неловкая, но виду он не подавал, а вот мне казалось, что меня как открытую книгу читают. Говорил то, что я хотел слышать, а потом выяснилось, что так все, кто с ним говорил - думают. И вот. Мы стояли, облокотившись на забор, и смотрели на солнце, что садилось.Красный закат, как и сегодня освещал домики. Из дома выходит его жена и зовёт на ужин. И именно поэтому я и запомнил тот день, его глаза заблестели, как только девушка вышла на порог. Он всегда светился рядом с ней и от этого, еще больше был похож на Бога. Дарил всем яркий, но недосягаемый свет. Жаль. Дай боже нам чуть больше времени, возможно, я бы смог понять и дотянуться до его света. А ещё важнее – помочь.
Прошло много времени с тех пор, как они уехали из деревни. По вечерам теперь слышались только песни пьяных. Два года, два года я не видел друга. Я знал, где он живёт, но не навещал его. Но в сегодняшний вечер сердце сильно застучало. Оно кричало, что что-то не так. Что-то не так с ним. Я поехал. Просто чтобы убедиться. Ехал долго, очень долго, слишком долго. Я опоздал, - неслось в голове каждую минуту. Меня ни волновало ничего больше и вот я стою у двери квартиры. Звоню в звонок. Раз, два, три, никто не открывает. Тогда, позвонил соседям. Мне открыл здоровый мужик на лет пять старше. Я показал ему фото и спросил, знает ли он моего друга. Сердце забилось ещё сильней, вновь пронеслось,
-Ты опоздал, парень. Помер он, два года как помер.
Сердце остановилось, я ведь действительно опоздал, как и боялся.
-Как, помер?
Стало пусто. Мужик завел меня в квартиру. Я сидел на его кухне. В стакане была налита водка.
-Пей, - я выпил. Легче, не стало, странное чувство было. От водки, как будто протрезвел.
-Расскажешь мужик, о друге моём.
-А куда деться. Хорошо я его не знал. Даже так, я его вообще, знать не знал, но как только приехал он, то не понравился мне. Пустой он был, понимаешь, как стакан твой. Но вот со стаканом то не проблема, - он взял бутылку и вновь наполнил стеклянный стакан, - А вот друг твой, как мне кажется, когда приехал, уже подох. Ну, та. Кажись, он оставлял что-то, письмо какое-то мне закинуть пытался, говорил, приедет кто по его душу – отдать. Наверняка про тебя говорил.
-А где письмо то? – я аж подскочил со стула, не знаю, то ли радость была это, то ли грусть, но что-то точно было.
-Ты это, сядь обратно. Уезжал я недавно, отдал письмо на хранение соседке и тоже самое ей сказал, чуть кто явится - отдать, не забрал еще. Щас, посиди тут пока.
Мужик вышел из квартиры, а я остался один думать о нем. Хотелось смеяться. Смеяться, как он тогда, над этой проклятой судьбой. Я ведь действительно опоздал. И опоздал не на неделю, ни на год и не на два, наверняка я опоздал очень давно. И вот, недавно, я просил у Бога больше времени, а теперь оказалось, что оно было, но свой шанс я всё равно упустил.
Мужик зашёл на кухню, держа в руке письмо. Налил мне в стакан еще водки и на этот раз, себе тоже. Выпил залпом своё, налил ещё, вручил письмо, сел на табурет и сказал:
-Читай.
Он не стал смотреть на меня. Ждал, пока я прочитаю письмо, не слушал. А я читал строки и из глаз лились слёзы.
Я понял. Я понял, почему не менял жизнь. Всё оказалось куда проще. Я ведь однажды уже изменился, из-за неё изменился. Стал щитом. А вновь мечом не хотел. Понимаешь? Не хотел я её потерять, какой бы она не была. А потерял. Я уже очень давно, всё потерял.
-Что ревёшь, как девка, ну чесно слово, - сказал мужик, но ничего больше.
-Не прав ты мужик.
-О чём это не прав?
-Хороший он был человек. Очень хороший, но был. Таких как он, очень мало. Таких как он, не понимают. А если бы поняли, если бы только поняли…
Конец