Красивый предмет вызывает удовольствие, свободное от всякого интереса (И. Кант). Это по- настоящему полезно, потому что красиво, сказал Антуан де Сент-Экзюпери. Но он не смог сказать: это по-настоящему красиво, потому что… полезно. Здесь нет обратной зависимости. Только одновременное удовлетворение потребностей познания, компетенции и экономии сил способно генерировать феномен эстетического наслаждения.
Способность к восприятию красоты есть необходимый инструмент творчества. Если эмоции в целом, по образному выражению П. К. Анохина [2], играют роль «пеленгов» поведения (стремясь к приятному, организм овладевает полезным, а избегая неприятного-предотвращает встречу с вредным), то эстетическое чувство возникло в процессе антропогенеза в связи и исключительно в интересах творческой деятельности человека [10, II]. Об этом не раз говорили выдающиеся деятели культуры. Физик В. Гейзенберг: «Проблеск прекрасного в точном естествознании позволяет распознать великую взаимосвязь еще до ее детального понимания, до того как она может быть рационально доказана» [5]. Математик Ж. Адомар: «Среди многочисленных комбинаций, образованных нашим подсознанием, большинство безынтересно и бесполезно, но потому они и не способны подействовать на наше эстетическое чувство; они никогда не будут нами осознаны; только некоторые являются гармоничными и потому одновременно красивыми и полезными; они способны возбудить нашу специальную геометрическую интуицию, которая привлечет к ним наше внимание и таким образом даст им возможность стать осознанными… Кто лишен его (эстетического чувства), никогда не станет настоящим изобретателем» [1].
Обнаружение красоты в окружающем нас мире — явление вторичное по отношению к творческим способностям человека. Человек обнаруживает красоту в явлениях природы, воспринимая их как творения Природы, т. е. перенося на явления природы критерии своих собственных творческих способностей, своей творческой деятельности.
Поскольку мы не в состоянии логически обосновать, почему данный объект воспринимается как красивый, единственным подтверждением объективности нашей эстетической оценки оказывается способность этого предмета вызывать сходное переживание у других людей. Иными словами, на помощь со-знанию приходит со-переживание.
Изложенные соображения могли бы, нам кажется, дополнить тот подход к решению проблемы, который раскрывают авторы. Мы находимся лишь в начале пути к пониманию того, что такое чувство прекрасного, и путь этот нов и увлекателен. Читатель сам убедится в этом, ознакомившись с предлагаемой книгой.
Акад. П. В. Симонов
ЛИТЕРАТУРА
1. Адомар Ж. (1970). Исследование психологии изобретения в области математики. Советское радио, Москва.
2. Анохин П.К. (1964). Эмоции. Большая медицинская энциклопедия. Т. 35. Москва, с. 339.
3. Волькенштейн В. М. (1931). Опыт современной эстетики. Академия, Москва-Ленинград.
4. Волькенштейн М.В. (1988). Красота науки. Наука и жизнь, № 9, с. 15–19.
5. Гейзенберг В. (1987). Значение красоты в точной науке. В сб.: Шаги за горизонт. Прогресс, Москва, с. 268–282.
6. Кант И. (1966). Сочинения в 6-ти тт. Т. 5. Мысль, Москва.
7. Малкин В. Б. (1983). Мышление шахматиста. Изд-во Гос. центр, ин-та физкультуры, Москва.
8. Симонов П.В. (1981). Эмоциональный мозг. Наука, Москва.
9. Симонов П.В. (1989). Красота-язык сверхсознания. Наука и жизнь, № 4, с. 100–107.
10. Симонов П. В. (1992), Мозг и творчество. Вопросы философии, № II, с. 3–24.
11. Симонов П.В. (1993). Созидающий мозг. Нейробиологические основы творчества. Наука, Москва.
12. Фейнберг Е.Л. (1992). Две культуры. Интуиция и логика в искусстве и науке. Наука, Москва.
13. Attneave F. (1959). Application of information theory to psychology. New York.
14. Potts A. (1965). Perspectives in biology and medicine. V. 9, N 1.
15. Price D., Barrel! J. (1984). Some general laws of human emotion: interrelationship between intensites of desire, expectation and emotional feeling. J. of Personality. V. 52, pp. 389–409.
Благодарности
Основой для написания этой книги послужили материалы семи конференций «Группы по изучению биологических основ эстетики», состоявшихся в Бад-Хомбурге (Германия). Авторы и редакторы благодарны фонду Wermer-Reimers и в особенности г-ну Konrad von Krosigk и г-же Gertnid Sontgen за поддержку нашей работы. В неменьшей степени мы признательны участникам упомянутых конференций, сообщения которых дали возможность написать эту книгу.
Первоначальное предложение об исследовании данного круга вопросов исходило от проф. Ernst Poppel, который впоследствии активно помогал в редактировании книги. Очень важную роль сыграл интерес к нашей работе со стороны проф. Jurgen Aschoff.
Редакторы хотели бы также выразить благодарность за помощь г-же Haide Ansari, биологу Ute Engler, г-же Monika Herzog, г-же Joyce Nevis-Olesen, г-ну Takao Mamyama, д-ру Marianne Regard, д-ру Petra Stoerig, д-ру Christa Sutterlin, физику Bernard Treutwein, д-ру Hans Brettel, г-ну Matthias Pflieger, д-ру Wulf Schiefenhovel и г-ну Mahmoud Zuberi.
Часть 1. Эстетика: индивидуальна она или всеобща? Глава 1 Философские теории прекрасного и научное исследование мозга Г. Пауль 1
Красота и эстетические суждения о ней
— Эта скульптура воистину прекрасна!
— Прекрасна?! Да она попросту непристойна!
— Ты сущий пуританин. У тебя нет ни малейшего понятия о разнице между эстетикой и нравственностью…
' Gregor Paul, Osaka City University, Dept. of German, Osaka, Japan
Среди людей, которым условия жизни оставляют время для эстетических размышлений, такие споры весьма обычны. Сама их обычность показывает, что вопросам красоты придается немалое значение. Это особенно очевидно из того факта, что расхождения по таким вопросам порой приводят к глубокому разладу и губят целые вечера.
Что же такое красота? Что мы имеем в виду, называя предмет «прекрасным»? Есть ли у красоты какие-то характерные особенности? В чем они состоят? Более того, имеют ли они всеобщее значение? Каким образом их можно описать? Могут ли они служить универсальными критериями при эстетических оценках? Вопросы эти, входящие в число основных предметов философской эстетики, — не просто академические упражнения.
Термин «философская эстетика» относится к эстетическим теориям вроде тех, что разрабатывали Платон, Аристотель, Лейбниц, Кант, Гегель, Нищие, Адорно и Маркузе; охватывает он, среди прочего, и учения индийских, китайских и японских мыслителей, касавшиеся вопросов эстетики. В большинстве своем эти учения-как западные, так и иные-дают на поставленные вопросы примерно одинаковый ответ: они разделяют одни и те же общие представления о красоте и (или) об эстетических суждениях о ней [1]. Красота мыслится как нечто соразмерное, как некая органическая или квазиорганическая целостность, не как простая сумма отдельных составных частей, но как единый слитный образ (Gestalt) и, следовательно, единый источник наслаждения. Из этого вытекает, что, согласно философской эстетике, существует общеприменимое представление о красоте и имеются соответствующие критерии.
Из всех когда-либо высказанных утверждений относительно красоты одно из самых ярких и выразительных принадлежит Платону. Платон считал, что подлинная красота не зависит от времени, места или же личных мнений, а обладает чисто внутренней, самостоятельной ценностью [2]. Прекрасным вещам свойственны такие особенности, как соразмерная форма, упорядоченность, «истинное изящество» и «изящество сложения», «точность пропорций» и
«гибкость форм» [3]. При всем этом настоящая и совершенная красота существует, согласно идеалистическому учению Платона, лишь в виде наиболее общей, отвлеченной и бестелесной идеи красоты. С точки зрения логики, у этой идеи вообще не может быть никакого целостного образа. С другой стороны, пространственно-временные объекты прекрасны лишь постольку, поскольку они «заимствуют» что-то от идеи красоты. Их красоту мы признаем, сопоставляя их с этой идеей и осознавая соответствие ей. Мнение Платона, что красота вещей определяется свойствами образной целостности, нелегко примирить с его же идеалистическим учением.