Нина знала, что в новом городе встретят друзья, что впереди - масса интересных дел, но все-таки было чуточку страшновато. Что ни говори, а впервые уехать от родных не так-то просто. Хорошо еще, что спутники попались веселые, не дают скучать.
Нина выросла в Заполярье, там же и училась в университете. И вот теперь она, студентка четвертого курса исторического факультета, едет в далекий Омск для выполнения курсовой работы - "Революционные традиции сибирских рабочих". Тема большая, сложная, и Нина в душе побаисвается. Когда она видит в зеркале на противоположной стене свое круглое, чуть курносое лицо с большими удивленными глазами, то невольно хмурится. Никакой солидности - совсем девчонка! И тут же искоса смотрит на своих спутников.
Самый заметный из них Володя Никитин. Высокий, плечистый, он сразу обращает на себя внимание. У него твердые, словно отлитые из бронзы черты лица, густые, чуть вьющиеся волосы, небрежно откинутые со лба, быстрые насмешливые глаза. К тому же у Володи романтическая, увлекательная профессия. Он специальный корреспондент "Комсомольской правды". Правда, сейчас едет не по заданию редакции. Он в отпуске и направляется вИ Омск, в гости к своим родителям. Володя - большой патриот Омска, считает, что его родной город - один из лучших в стране. Нина очень рада, что они выходят вместе.
- Наш город превратоглся в сплошной парк, - говорил Володя. - Впрочем, у него давно прочная слава города-сада. Прямо не верится, что было время, когда в Омске даже деревья были редкостью - о цветах я не говорю...
- О прошлом вашего города я кое-что знаю, - заметила Нина. - Не забывай, что перед тобой историк.
- Между прочим, мне как-то с неделю пришлось поработать в архиве. Готовил один материал.
- Ну и как - понравилось?
- Н-не знаю. Для разнообразия, конечно, неплохо, но делать из этого профессию... Нет, такое не для меня.
- А мне кравится моя специальность. И, пожалуйста, не думай, что мы какие-то архивные крысы! Мы - следопыты, хранители богатств и традиций. Вот кто мы!
- Я же и не спорю! Азбучная истина - чтобы понять настоящее, надо знать прошлое. Но нельзя забывать, что к любому делу надо иметь склонность.
- Конечно. А скажи, ты доволен своей профессией?
- Очень. Между прочим, журналистом я стал именно по призванию. Я ведь по образованию инженер. Кончал институт, даже не думал, что стану газеты чиком. Правда, в нашей многотиражке сотрудничал постоянно, писал стихи и рассказы, но считал это пустяком.
- И все-таки пошел в газету?
- Сначала я работал на Урале, на заводе. И вот как-то раз решил написать статью в городскую газету. А дальше получилось совсем то Чапеку. Он ведь недаром писал в свое время, что каждый журналист был когда-то медиком, инженером или юристом, а потом по молодости и неопытности написал что-нибудь в газету. Заметку напечатали, потом еще, и вот человек незаметно становится газетчиком. Так и у меня было. Сначала писал в городскую "Вечорку", потом - в "Комсомолку". Печатали. Даже почти без правки. И вдруг неожиданно предложили переходить в штатные сотрудники. Как говорится - рука судьбы...
- И не жалеешь, что так получилось?
- Нисколько! Завод, конечно, хорошо, но газета... Эх, Нина, тебе не понять, что такое газета! Чудесная это профессия - журналист!
- Смотрите, Омск! - закричал кто-то.
Нина повернулась к окну. Почти не слушая пояснений Володи, она смотрела, как вырастают на горизонте мачты радиорелейных и телевизионных станций, как медленно, словно на фотобумаге, проявляются сквозь призрачное марево жаркого дня силуэты зданий - голубые острова в море зелени. Не успела Нина как следует рассмотреть город, широко раскинувший зеленые крылья садов, колеса экспресса загрохотали по мосту через Иртыш. Нарядные, облицованные светлым пластиком и увитые зеленью многоэтажные дома потянулись за окнами вагона, постепенно замедляя свой бег.
- Итак, мы дома! - торжественно объявил Володя.
Они попрощалась со своими попутчиками, вышли из вагона. Над перроном плыли нежные звуки вальса. А потом молодой женский голос сказал:
- Добро пожаловать, дорогие товарищи! Приветствую вас от имени всех омичей!
- Хорошо тут встречают, - улыбнулась Нина.
- А как же! - отозвался Володя, - Сибиряки - народ гостеприимный. Хотя, конечно, исключения могут быть. Тебя, я вижу, никто не пришел встретить.
- Не надо плохо думать о своих земляках, Володя. Посмотри - вон пробирается к нам. Высокий такой, в очках. Это и есть Комаров, про которого я тебе говорила. Из местного архива.
К ним торопливо подходил очень высокий - чуть ли не на голову выше рослого Володи - молодой человек, загоревший почти до черноты. В руке он держал несколько крупных и ярких цветов.
- Здравствуйте, Николай, - сказала Нина. - Спасибо, что пришли встретить.
- Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Нина Журко! Извините - чуть не опоздал. Прошу - первый омский букет.
- Знакомьтесь, пожалуйста. Это мой попутчик.
Володя назвал себя.
- А ваша фамилия мне хорошо знакома, - сказал Комаров. Много раз встречал в газете. Кстати, могу предложить вам одну хорошую тему...
Он вдруг замолчал, потом обернулся к Нине и заговорил без всякой связи с предыдущим:
- Знаете, Нина, когда мы позавчера говорили по видеофону, я все время порывался спросить у вас одну вещь. Но так и не успел. Как только я услышал вашу фамилию, думаю все время об этом. Скажите, у вас не было родственника - Платона Журко?
- Платона? Кажется, нет.
- А вы припомните как следует...
Нина перебрала в памяти самых дальних родственников и решительно тряхнула головой.
- Нет, такого не знаю.
- Значит, фамилия просто совпадает, - вздохнул Комаров. Жаль. А ведь она довольно редкая.
- Я даже троюродных братьев вспомнила, - сказала Нина извиняющимся голосом.
Комаров неожиданно засмеялся.
- Какой же я чудак! Но меня интересуют не ваши братья. Речь идет о более давних временах, Платон Журко жил много лет назад.
- Тогда подождите, - сказала Нина. - Может быть, это и есть то, что вам надо. Моего дедушку звали Николай Платонович.
- А ваш дедушка никогда не жил в этих местах?
- Да, жил. Он из Омской области.
- Прекрасно! Это же просто чудесно! Значит, это вы и есть. Так я и думал! Вы - правнучка Платона Журко.
- Только... Я ничего не знаю о своем прадедушке. Он умер лет за сорок до моего рождения.
- В 1919 году, верно?
- Не знаю. Может быть. Но я не понимаю...
- Поймете, Нина, все поймете! Нет, я просто опомниться не могу. Значит, Платон Журко - не миф. Это не может быть совпадением... Простите, товарищи, я, наверное, выгляжу... как бы это сказать поделикатнее - несколько странным? Но вы представить себе не можете, как я рад.
- Вы начали разговор об этой именно теме? - спросил Володя.
- Совершенно точно. А история - в двух словах - следующая. Нынешней весной в одном из районов нашего города был снесен самый последний деревянный дом. На чердаке строители обнаружили тайник, в котором оказались оружие и шкатулка с документами, спрятанные еще в годы гражданской войны. Средни бумаг было очень любопытное письмо. В нем-то и говорилось о Платоне Журко.
- Вы меня заинтересовали, - сказал Володя. - Вы помните содержание письма?
- Видите ли, здесь, на вокзале, не совсем подходящая обстановка для такого разговора. К тому же письмо лучше всего прочитать в оригинале. Поэтому я сейчас отвезу вас, Нина, в гостиницу. А завтра утром милости прошу кo мне домой. Не возражаете, товарищ Никитин? Чудесно. У меня будет очень удобно. Живу сейчас один, по-холостяцки. Жена в командировке. Договорились? К тому же моя квартира совсем рядом с гостиницей. Запишите адрес...
...На следующий день Володя и Нина встретились у гостиницы и направились к Комарову. Тот уже ждал их. На столе в гостиной были разложены какие-то фотокопии, пожелтевшие документы, истертая на сгибах карта.
- Начнем без предисловий, - сказал Комаров. - Вот фотокопия письма. Прошу слушать и не перебивать.