В домашней своей жизни Давид позволял себе некоторую роскошь, хотя и не в такой мере, как прочие восточные цари. Он жил в Иерусалиме в красивом дворце, построенном финикийскими мастерами, окружал себя телохранителями из иноплеменных наемников, имел множество поместий, виноградников и стад. По восточному обычаю, у Давида было несколько жен. Первая жена его, Михаль, вышла замуж за другого человека в то время, когда ее отец, царь Саул, преследовал Давида; но после восшествия Давида на престол, Михаль к нему возвратилась. С течением времени в семье царя прибавилось еще несколько жен. От всех этих жен, кроме бездетной Михали, Давид имел сыновей и дочерей. Старшим его сыном был Амнон; из других сыновей царя особенно известны были Авесалом и Адония. Но ни одному из этих сыновей не суждено было наследовать престол после Давида; наследником сделался сын женщины, попавшей в дом царя по следующему случаю.
Однажды, под вечер, Давид прогуливался по плоской крыше своего дворца и увидел издали купающуюся женщину, необыкновенно красивую. Царь спросил, кто она, и узнал, что это Батшева (Вирсавия), жена хитейца Урии, начальника военного отряда. Батшева так поразила царя своей красотой, что он захотел взять ее себе в жены; но ему мешало то, что она была женою другого. Тогда Давид решился на жестокий поступок. В то время шла кровопролитная война с аммонитами; во главе израильского войска стоял полководец Иоав, и под его начальством служил Урия. И вот Давид послал Иоаву тайный приказ: поставить Урию с его отрядом в самое опасное место сражения и не давать ему подкрепления в случае натиска врагов. Иоав так и сделал. Урия погиб в жарком бою с аммонитами, и Батшева оплакивала своего умершего мужа. Когда кончилось время ее траура, Батшеву привели в царский дворец, и она стала женою Давида.
Этот поступок Давида сильно огорчил его наставника, пророка Натана. Мудрый пророк явился к царю и рассказал ему следующее: "В одном городе жили рядом два человека, богатый и бедный. У богатого было много овец и телят, а бедный имел только одну маленькую овечку, которая была ему очень дорога; овечка росла в его доме, ела и пила вместе с ним, и он ласкал ее как дочь. Однажды к богачу пришел гость. Богач пожалел заколоть одну из своих овец, чтобы изготовить обед для своего гостя, а послал к соседу-бедняку, отобрал у него единственную его овечку и ев мясом накормил гостя". Когда Натан кончил свой рассказ, Давид в гневе воскликнул: "Этот жестокий богач, не пожалевший бедного соседа, должен быть наказан смертью, а за отнятую овцу он должен заплатить вчетверо!". Тогда пророк сказал царю: "Ты сам поступил так, как тот богач. Бог дал тебе царскую славу, богатство и много жен, а ты подвел Урию под меч аммонитов и взял себе его единственную жену. За это Бог поднимет на тебя беду из собственной семьи твоей". Давид почувствовал глубокое раскаяние и сказал: да, я согрешил перед Богом! - Вскоре Батшева родила Давиду сына. Младенцу дали имя Соломон (Шеломо), а пророк Натан прозвал его Иедидия, что означало: любимец Бога. Этому младшему сыну Давида предназначено было наследовать престол израильский.
58. Восстание Авесалома. Предсказание пророка, что беда поднимется на Давида из собственной его семьи, исполнилось. У царя было много сыновей и дочерей от разных жен. Старший царевич Амнон, считавший себя наследником престола, был человек страстный и необузданный. Однажды он грубо оскорбил свою побочную сестру (дочь Давида от другой жены), красавицу Тамарь. Обиженная Тамарь пожаловалась своему родному брату, гордому царскому сыну Авесалому, и тот решил отомстить Амнону. Авесалом устроил пир по случаю стрижки овец и пригласил в свой дом всех своих братьев. Во время пира слуги Авесалома, по его приказанию, бросились на Амнона и убили его. Весть об этом потрясла Давида; царь глубоко скорбел об убитом сыне и негодовал против виновника его смерти. Авесалом, боясь гнева отца, бежал из Иерусалима и прожил в чужих краях три года. За это время печаль Давида о смерти Амнона утихла; по просьбе своих приближенных царь простил Авесалома и позволил ему возвратиться в Иерусалим.
Но не на радость отцу возвратился домой опальный царевич. Авесалом был очень честолюбив и мечтал о царской власти. Мужественный, ловкий, красивый, с длинными густыми кудрями, он очень нравился народу. Этой любовью народа Авесалом воспользовался для своих целей. Он задумал восстать против отца и еще при жизни его присвоить себе верховную власть. Для этого он старался внушать народу недовольство против Давида. Престарелый царь не мог справляться со всеми государственными делами и часто не успевал выслушивать всех, которые являлись к нему с жалобами или просьбами. Многие просители уходили от него неудовлетворенными. Встречая таких недовольных просителей, Авесалом говорил им: "Вот дело ваше справедливое, а царь вас не выслушал; если б я был судьею в стране, то судил бы всех по правде, и все уходили бы от меня довольными". Мало-помалу Авесалому удалось привлечь на свою сторону множество людей. Он имел приверженцев даже среди царских придворных. На сторону царевича перешел умнейший советник Давида, сановник Ахитофель. Почувствовав свою силу, Авесалом взял с собою двести человек и отправился с ними в Хеврон. Оттуда он разослал во все города разведчиков и дал им приказ: "Когда вы услышите звуки трубы, то объявите всем, что Авесалом воцарился в Хевроне". К Авесалому прибыли толпы народа, и восстание все разрасталось.
Давид был поражен, когда услышал о восстании сына. Царь не был подготовлен к этой внутренней войне и боялся, что мятежники внезапно нападут на столицу. Поэтому он решил покинуть Иерусалим и готовиться к войне вдали от места восстания. Давид вышел из Иерусалима со своим семейством, в сопровождении своей отборной дружины из 600 воинов. Видя престарелого царя, покидающего свою столицу, народ громко плакал. Первосвященники Авиатар и Цадок взяли священный ковчег и хотели сопровождать царя, но Давид велел им остаться со святынею в Иерусалиме. "Если Бог захочет, - сказал царь, - то Он вернет меня сюда, и я снова увижу Его жилище; если же нет, то пусть делает со мной как Ему угодно". Старый друг и советник царя, мудрый Хушай, также хотел идти с Давидом. Но Давид сказал ему: "Если пойдешь со мною, то будешь мне только в тягость. Лучше оставайся в Иерусалиме, притворяйся верным слугою Авесалома и расстраивай то, что будет придумывать Ахитофель. Все, что услышишь, передавай первосвященникам Цадоку и Авиатару; они же будут мне через послов доносить обо всем".
Вскоре после ухода Давида в Иерусалим вступил Авесалом и объявил себя царем. Умный Ахитофель советовал ему немедленно идти с отрядом войска в погоню за Давидом, пока тот не успел еще приготовиться к войне. Хушай узнал об этом опасном совете, явился к Авесалому и, притворившись другом его, убеждал его не следовать совету Ахитофеля. "Ты знаешь, - говорил он, - что твой отец и его храбрые воины теперь раздражены, как звери лесные, и при первом столкновении твое войско может потерпеть поражение. Лучше подожди, пока к тебе не соберется весь Израиль, от одного конца земли до другого; тогда мы нападем под твоим предводительством на царский отряд и сразу уничтожим его". Авесалом последовал совету Хушая, не подозревая, что Хушай в душе хочет только дать Давиду время приготовиться к подавлению восстания. Понял это только умный Ахитофель. Предвидя гибель Авесалома, Ахитофель оставил его, пошел в свой дом и удавился.
Пока Авесалом бездействовал в Иерусалиме, Давид успел перейти через Иордан, в город Махпаим, и там собирал свои силы для решительной битвы с мятежниками. Наконец и Авесалом собрал большое войско и пошел за Иордан, против отца. Войско мятежников было многочисленно, но оно действовало необдуманно, между тем как опытные Давидовы полководцы вели дело осторожно и разумно. Решительное сражение произошло в лесу Эфраимовом. Царское войско под начальством Иоава победило и обратило в бегство отряды Авесалома. Сам Авесалом, убегая верхом на муле в чащу леса, въехал под ветви большого дуба, зацепился своими длинными волосами за ветви и, когда мул из-под него ускакал, повис в воздухе. Подошедший Иоав пронзил висящего Авесалома тремя стрелами; тело убитого сняли с дерева и бросили в лесу, в яму, над которою навалили кучу камней. Давид был так опечален страшною смертью Авесалома, что забыл даже о радости победы. Чувство отца взяло верх над разумом царя. Престарелый царь сидел один в своей горнице и шептал в слезах: "О, сын мой, Авесалом отчего мне не дано умереть вместо тебя!".