– Ну что же, Николай Борисович, выбирайте!
И Николай Борисович выбрал, и большой человек с улыбкой похлопал его по плечу, выказывая тем самым одобрение вкусу Николая Борисовича и вместе с тем уверенность в его умении держать язык за зубами. А потом была ночь, и молодая женщина рядом.
Да, было, было, и совесть Николая Борисовича не мучила. Потому что, думалось ему, даже жена, случись ей про это узнать, поняла бы и простила – мог ли он поступить иначе, если предложение было сделано таким человеком? В общем, эпизод этот был, и прошел, и забылся. Николай Борисович продолжал свою спокойную и размеренную жизнь.
Иногда, правда, овладевало им беспокойство, даже легкое уныние. Вспоминалась молодость, мастерская Иофана, увлеченность, мечты о чем-то грандиозном. Тогда он доставал мольберт, садился, писал по памяти какой-нибудь пейзаж. Или натюрморт. Успокаивался. И снова настроение становилось хорошим, ровным.
На пенсию Николай Борисович ушел в семьдесят, прожил после этого еще лет пятнадцать.
Похороны были тихие. Старушка-жена, дочки с мужьями, внуки, родственники, пара стариков-сослуживцев. Поминки устроили дома, в той самой квартире рядом с метро. На стене висела огромная довоенная фотография – мастерская Иофана, сам Иофан, молодые архитекторы и Николай Борисович среди них – высокий, худой, растрепанный, с горящими глазами. За столом говорили о таланте покойного, его человечности, любви к людям. Потом гости ушли, вдова помыла посуду, накапала себе валокордина и легла спать.
Вот и вся история. Да, но все же – что же это был за спецобъект такой? Да так, ничего особенного – государственная дача. Обыкновенная государственная дача для члена Политбюро. А может, даже и не члена, а всего-навсего кандидата в члены, сейчас уж точно и не скажешь, столько лет прошло.
Искусство логарифмирования
И величие степенно
Отступает в логарифмы.
Б. Слуцкий
Работала у нас в НИИ одна дама. Замуж она вышла поздно, за токаря с нашего же опытного завода.
Поженились, сына родили, все у них было хорошо, дама постепенно дослужилась до заместителя заведующего отделом.
И тут стало ей неловко, что муж у нее простой токарь. Договорилась она с приятелем-завлабом, что тот возьмет к себе ее мужа технологом и за год подготовит его к поступлению в ВЗПИ, Всесоюзный заочный политехнический институт.
Завлаб год мучился с этим Серегой, поскольку тот и все немногое, что вынес из средней школы, давно забыл. Но все же дело увенчалось успехом, поступил. Хотя не обошлось без волнений, о которых Серега любил рассказывать друзьям за бутылкой.
"Сдаю я математику, экзаменатор меня спрашивает:
–Чему равен десятичный логарифм десяти?
Я напрягся, собрался весь и говорю ему, даже не говорю, а знаешь, так, выпаливаю:
– Единице!
Он мне:
–Молодец! Ну а ста?
Я снова собрался, напрягся весь и выпаливаю ему:
—Не знаю!"
Тут обычно Серега замолкал, успокаивался, а потом говорил с некоторым упреком:
– Четверку поставил.
Дело житейское
Женился Игорь Сергеевич поздно, да и с детьми не спешил. Потом все же они со Светой родили сына. И когда мальчику подошло время идти в школу, отцу уже исполнилось сорок пять.
Учительница в классе у сына была молодая и очень красивая. Игорю она сразу понравилась. Настолько, что жена это заметила. И стала говорить мужу про нее гадости. Он сердился, возражал, начались скандалы.
– Он мне говорит, – жаловалась Света подруге, – дескать, главное, что она детей любит. Я ему: да каких, к такой-то матери, детей! Мужиков она любит!
– Мужики – те же дети, – возразила подруга, – ты будь с ним похитрее, и все обойдется.
Но не обошлось. Игорь случайно встретил учительницу на улице и с ходу пригласил ее в кафе. Посидели, поговорили, потом заехали к ней. Ангелина была замужем, но муж как раз уехал куда-то.
И они стали, как это почему-то было принято называть, встречаться. Света все поняла, но решила не выяснять отношения, молчала. Надеялась, что все-таки обойдется. И Игорь молчал. Для себя он уже решил, что от Светы уйдет, и женится на Геле. Останавливало его только то, что Геля на уговоры не поддавалась, и с мужем расставаться не спешила. Хотя и уверяла, что давно с ним не спит, а отношения чисто дружеские. Игорь Сергеевич был в полном недоумении и настаивал.
– Но почему тебе с ним не развестись, Гелечка? – ласково спрашивал он. – Поженимся, я буду тебя на руках носить.
– Пропадет он без меня, – отвечала она несколько нерешительно.