«Воскресенье, 30 августа. Въ десять съ половиной часовъ утра дѣлалъ смотръ командѣ и свезъ на берегъ матроса Адамса, котораго судовой судъ приговорилъ къ списанiю съ судна и лишенiю жалованья и призовыхъ денегъ.
«Понедѣльникъ, 31 августа. Въ 7 ч. утра снялся съ якоря и вышелъ въ море».
Тутъ для Алабамы настало опять тяжелое время, потому что зимою у мыса господствуютъ штормы и она должна была выдержать цѣлый рядъ штормовъ. 7-го сентября капитанъ Сэмсъ пишетъ въ своемъ дневникѣ: «ночь была отвратительная: шквалъ за шкваломъ и остроконечное волненiе до того насъ раскачивало, что я, лежа въ койкѣ, нѣсколько разъ стукался головой о бимсы и просыпался. Черезъ колодезь винта попадаетъ масса воды на палубу и такъ какъ послѣдняя течетъ, то въ каютѣ сидѣть очень не комфортабельно».
«Сентября 8-го, Вторникъ. Небо облачно съ просiянiемъ солнца. Штормъ все еще продолжается, вѣтеръ OSO и на волосъ не перемѣнился въ послѣднiе шестнадцать часовъ. Барометръ все падаетъ еще, судно страшно валяетъ и все кругомъ имѣетъ весьма непривлекательный видъ, по крайней мѣрѣ для меня. Мнѣ уже такъ много лѣтъ, что все эти невзгоды и непогоды приходятся сильно не по вкусу. Мореплаванiе — это такая вещь, которая может нравиться человѣку предпрiимчивому, молодому или среднихъ лѣтъ, а ни какъ не старику. Завыванiе вѣтра въ снастяхъ вмѣстѣ съ килевою и боковою качками до того мнѣ надоѣло что и сказать не могу; а тутъ еще, надъ головой нависли дождевыя тучи. Сегодня для меня двойная годовщина: 8-го сентября 1826 года я началъ морскую службу и въ этотъ же день въ 1847 году дивизiя Нортона выиграла сраженiе у Молино дель Рой. Какъ себя ознаменовали послѣ этого Соединенные Штаты! Сколько слабости, глупости и порочности обнаружили они въ послѣдующiе годы! Но Сѣверяне получатъ за все это справедливую кару».
Прошла такъ же однообразно для Алабамы и вторая недѣля ея крейсерства. Единственнымъ развлеченiемъ ея въ это время былъ одинъ упрямый англичанинъ, который ни за что не хотѣлъ лечь въ дрейфъ. Ниже помѣщаемъ выписку объ этомъ дѣлѣ изъ дневника одного изъ офицеровъ Алабамы.
«Къ вечеру 10-го сентября вѣтеръ замѣтно стихъ. Въ 8½ часовъ вечера на навѣтренномъ крамболѣ открыли судно. Мы тотчасъ привели и пошли въ погоню. Въ 9 ч. 45 м. сдѣлали холостой выстрѣлъ чтобы заставить купца лечь въ дрейфъ, но онъ не обратилъ на это никакого вниманiя и продолжалъ идти своимъ курсомъ. Въ 10 ч. 35 м. подошли къ нему и вахтенный офицеръ крикнулъ ему: «Ложитесь въ дрейфъ, я пришлю къ вамъ шлюпку!» «Къ чему я стану ложиться въ дрейфъ? отвѣчалъ купецъ. «Это мое дѣло»! кричалъ вахтенный офицеръ. «А вы, военное судно, что ли?» Послѣ этого капитанъ Сэмсъ разсердился и крикнулъ самъ: «Даю вамъ пять минутъ чтобы лечь въ дрейфъ». «Вы не имѣете права заставлять меня ложиться въ дрейфъ, пока не скажете кто вы такой!» «А вотъ, я вамъ покажу кто я! сказалъ капитанъ Сэмсъ и въ тоже время обратился къ вахтенному начальнику съ словами: «Прикажите зарядить это орудiе ядромъ и покажите ему кто мы такiе; онъ что то очень ужъ недогадливъ». «Скажите же мнѣ кто вы такой?» упорствовалъ въ то же время шкиперъ незнакомца, «Если вы не ляжете въ дрейфъ черезъ пять минутъ то я буду въ васъ стрѣлять» сказалъ Сэмсъ и спросилъ вахтеннаго офицера: «Готово ли орудiе?» «Готово» отвѣчалъ послѣднiй. «Такъ командуйте — товсь!»
«Шкиперъ увидѣлъ, что мы не намѣрены съ нимъ шутить и съ громкою руганью и проклятiями сталъ приводить. Черезъ минуту онъ положилъ гротъ-марсель на стеньгу. Капитанъ Сэмсъ приказалъ мнѣ сѣсть на шлюпку и освидѣтельствовать судно, такъ какъ его поведенiе было очень подозрительно.
«Когда я вступилъ на палубу, меня встрѣтилъ мэтъ и представилъ высокому, дюжему господину, который оказался шкиперомъ. Я самымъ вѣжливымъ тономъ спросилъ его «Какое это судно?» а онъ мнѣ въ отвѣтъ: «А ваше какое?» «Какое ваше судно, капитанъ?» повторилъ я и получилъ въ отвѣтъ отъ него: «Не скажу!» На это учтивое возраженiе я снова повторилъ: «капитанъ, какое ваше судно?» а онъ мнѣ отвѣчалъ вопросомъ же — «а ваше, военное, что ли?» «Да конечно» отвѣчалъ я. «Какой же вы нацiи?» настаивалъ онъ. На это я, какъ только можно учтиво и рѣшительно сказалъ ему: «Мы — мы пароходъ Соединенныхъ Штатовъ Iroquois, капитанъ Пальмеръ; находимся въ крейсерствѣ. Теперь я вамъ сказалъ все, что васъ могло интересовать; скажу еще болѣе: я прiѣхалъ къ вамъ не для того, чтобы отвѣчать на ваши вопросы, а чтобы васъ спрашивать. Вотъ уже три раза, что я вамъ задаю одинъ и тотъ же вопросъ — какое ваше судно, и до сихъ поръ не имѣю отъ васъ отвѣта. Прошу васъ, по этому сей часъ же провести меня въ вашу каюту и показать мнѣ судовыя бумаги!
«Онъ неохотно спустился внизъ, и я послѣдовалъ за нимъ. Не успѣлъ я войти въ каюту и снять фуражку, какъ онъ снова спровилъ меня: «кто вы такой? Не англичанинъ ли вы? Скажите что ваше судно англiйское и тогда я позволю вамъ осматривать мои бумаги сколько угодно». Я отвечалъ: «или вы сумасшедшiй или вы меня принимаете за сумасшедшаго. Вамъ дали холостой выстрѣлъ; всякiй человѣкъ у кого есть хоть капля мозга понимаетъ, что этотъ сигналъ дѣлается для того, чтобы заставить судно лечь въ дрейфъ, особенно въ военное время, а вы этого не сдѣлали. Наконецъ васъ заставили исполнить сигналъ, къ вамъ прiѣзжаю я и дѣлаю вопросы, вмѣсто того, чтобы отвѣчать на нихъ, вы пристаете ко мнѣ все съ однимъ и тѣмъ же, дикимъ вопросомъ — кто вы? Я уже вамъ разъ сказалъ, что мы пароходъ Соединенныхъ Штатовъ Iroquois, а вы еще послѣ того спрашиваете меня не англичане ли мы и просите, чтобы я назвался англичаниномъ. Вѣдь это же глупо, наконецъ».
«Послушайте, г. офицеръ», пробормоталъ онъ, «ваши слова «сумасшедшiй», «безъ капли мозга», «глупый» прямо показываютъ, что вы не англичанинъ, и, чортъ-возьми, если бы здѣсь было хоть одно англiйское военное судно, клянусь, что ко мнѣ на палубу не вступила бы нога янки. Скажите кто вы такой?» Я отвѣчалъ: «Однако, довольно, капитанъ, пора кончить ваши глупые вопросы. Слушайте, что я вамъ скажу: посмотрите на часы, теперь безъ двѣнадцати минутъ одиннадцать; покажите мнѣ ваши бумаги; я вамъ даю на это двѣ минуты; если безъ десяти минутъ одиннадцать бумаги не будутъ у меня въ рукахъ, то я употреблю другiя мѣры чтобы получить ихъ».
«Я сѣлъ, капитанъ продолжалъ закидывать меня вопросами. Я ничего не отвѣчалъ. Нааконецъ, когда оставалось нѣсколько секундъ до условленнаго момента, шкиперъ съ угрюмымъ выраженiемъ лица, досталъ ключъ, отперъ имъ свой шкафъ и вынулъ оттуда бумаги. По осмотрѣ я убѣдился что судно было англiйское, Ливерпульское; по регистру, называлось Flora и шло съ смѣшаннымъ грузомъ изъ Маниллы въ Ливерпуль.
«Пока я разсматривалъ бумаги, шкиперъ не переставалъ дѣлать мнѣ вопросы, но я ничего не отвѣчалъ, и когда кончилъ осмотръ, возвратилъ ему бумаги, сказавъ ему, что онъ только напрасно раздражалъ и себя и насъ.
«Есть ли у васъ какiя нибудь новости, капитанъ?» спросилъ я его, въ заключенiе. «Да есть, и такiя, которымъ бы не вы одни, а даже три или четыре такихъ судна, какъ вы, порадовались бы, но вы ихъ отъ меня никогда не услышите. Я бы желалъ, прежде чѣмъ вы узнаете ихъ, чтобы васъ всѣхъ янки потопили саженяхъ на сорока глубины».
«Ну, полно, капитанъ, за что вы такъ немилостивы къ намъ, развѣ вы не знаете, что говорится въ Священномъ Писанiи».
«Послѣ этого онъ началъ разсказывать какое непрiятное плаванiе онъ имѣлъ; что его все время провожала не хорошая погода и встрѣчалъ вездѣ противный вѣтеръ; что наконецъ то онъ обрадовался, получилъ попутникъ на нѣсколько часовъ, какъ вдругъ мы его останавливаемъ.
«Да еще это что! А то, представляете себѣ каково это быть остановленнымъ янки! Это такая вещь, которую я никогда не забуду!» сказалъ онъ.
«Я никакъ не могъ удержаться отъ смѣха послѣ этихъ словъ и, пожелавъ ему благополучнаго и быстраго плаванiя, возвратился домой. Отъ одного изъ гребцовъ моей шлюпки я узналъ потомъ, что это же самое судно было остановлено нѣсколько дней тому назадъ, двухмачтовымъ пароходомъ съ длинной трубой, который хотя и имѣлъ флагъ Соединенныхъ Штатовъ, но, по предположенiю шкипера, былъ конфедеративный крейсеръ».
«Среда, 16 сентября. Въ 3 часа вечера обогнулъ мысъ Доброй Надежды и подъ парами пошелъ въ Саймонсъ бухту; кула и прибылъ въ 4½ ч. вечера. Вандербильтъ ушелъ отсюда въ прошедшую пятницу и два или три дня тому назадъ его видѣли еще у мыса. Получилъ весьма непрiятныя извѣстiя изъ дому: Виксбургъ и портъ Гудсонъ взяты непрiятелемъ; армiя Розкрана идетъ на югъ, а Ли снова взялъ Потомакъ. Моимъ соотечественникамъ, повидимому приходится очень плохо отъ этой сѣверной орды.