Почти отцовским тоном прокурор Андрей Вышинский предложил мне откровенно признаться во всем. С патетикой начинающего актера воскликнул:
— Вера Александровна! Вы должны понять, что ваша артистическая карьера навсегда погублена! Дорогой соловей, ваша песенка спета! Товарищ Сталин не хочет больше вас видеть… — и добавил после многозначительной паузы: — Сегодня утром он подписал ордер на ваш арест. После суда вас расстреляют. Но, возможно, суд облегчит наказание. В таком случае вас сошлют в Сибирь вместе с уголовниками. Убийцы любят красивых женщин… В день прибытия в лагерь ваша судьба будет решена. Вас изнасилуют на грязном и заплеванном полу, ваша красота быстро исчезнет, зубы и волосы выпадут, будете унижаться из-за каждого куска хлеба…
— Довольно! Довольно! — крикнула я. — Я вам не игрушка! Вы прекрасно знаете, что я не имею никакого отношения к покушению на жизнь товарища Сталина. И не надо мне грозить! — Я чувствовала, что они разыгрывают комедию. Из обвиняемой я превратилась в обвинительницу. — Кто позволил вам это гнусное дознание? Вы что, с ума сошли?! Наверное, забыли, кто я? Иосиф Виссарионович никогда не отдаст меня в ваши лапы! Я его знаю лучше, чем вы! Подождите, придет время — рассчитаемся! Вы мне за все ответите! — и, не давая им времени прийти в себя, добавила: — Сейчас же отвезите меня домой!
Вышинский с деланной улыбкой сказал:
— Мы гордимся вами, Вера Александровна! Вы выдержали одно из самых трудных испытаний, которому можно подвергнуть человека. Вы великолепно выдержали его. Еще раз, извините нас! Вы должны понять, что мы не могли поступить иначе, выполняя наш долг.
Он хотел поцеловать мне руку, но я вырвала ее.
Ягода нажал кнопку — и тут же появился секретарь с мускулатурой боксера:
— Отвезите гражданку Давыдову домой на нашей служебной машине, — приказал, потом подошел ко мне с протянутой рукой:
— Надеюсь, мы останемся добрыми друзьями?
— Ягода, вы мерзкий, отвратительный человек! Я не хочу с вами разговаривать!
— У меня хорошая память, берегитесь: я не прощаю неуважения даже красивым женщинам…
Я вернулась домой и не узнала своей квартиры. Все было перевернуто вверх дном. Я была вынуждена вызвать рабочих, чтобы вставить новые замки, отремонтировать двери, сменить электропроводку и даже отремонтировать мебель.
От отпуска остался месяц, и я поехала в Поленово, на Оку. Лето пролетело быстро, надо было возвращаться в Москву. Мне было грустно…
ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЯГОДЫ
Я прогуливалась в Александровском саду. Был розоватый туман, мокрые кусты. Мне казалось, что туман будет всегда. Этот ноябрьский вечер был насыщен печалью.
Сквозь туман я увидела мужчину, идущего навстречу мне. Когда он подошел ближе и снял темные очки, я узнала Ягоду. Продолжал следить за мной!
— Вера Александровна, я должен встретиться с вами частным образом!
— Оставьте меня в покое!
— Не заставляйте меня просить дважды! Я знаю, что вы сегодня вечером не заняты в спектакле. Приду к вам между девятью и одиннадцатью. Предупреждаю, для вас будет лучше, если вы будете дома. Приду один.
— Что случилось, что вы ведете себя так галантно?
— Вы — удивительный человек, — бросил он, уходя.
Через секунду подбежал взволнованный Ежов:
— Мы знаем, что Ягода придет к вам сегодня вечером. У нас должна быть стенограмма вашей беседы, устного пересказа недостаточно. Может быть, наш сотрудник спрячется где-нибудь в шкафу? Как вы думаете?
— Это — невозможно! Ягода, безусловно, пришлет людей проверить квартиру перед своим визитом.
— Вы правы, товарищ Давыдова. Скоро станете профессиональным детективом! Ладно, наш сотрудник живет на третьем этаже вашего дома, протянем провод и установим подслушивающее устройство, стенографистка все запишет.
Думаю, что этой операцией руководил Маленков, хорошо разбирающийся в технике.
Я не ошиблась: Ягода не сдержал слова и приехал с пятью сотрудниками, которые старательно проверили всю квартиру.
Когда они вышли, Ягода принюхался и спросил:
— У вас был сегодня кто-нибудь?
— Молочница. Она приходит дважды в неделю.
Ягода отмахнулся:
— Молочница меня не интересует.
— У нас что, допрос или беседа?
— Пока — дружеская беседа.
— Тогда слушаю вас, товарищ народный комиссар.
— Вера Александровна, вы должны знать: в покушении на Сталина принимала участие большая группа людей. Справедливый советский суд вынесет свой приговор, и эти преступники будут расстреляны. К счастью, вы не имеете к этому никакого отношения, и я хочу лично принести вам искренние извинения. Забудем об этом инциденте!