Они вошли в кабину лифта и застыли, плотно прижавшись друг к другу. Молодые, крепкие, уверенные в своей правоте н гордые величием поставленной перед ними задачи.
…До начала операции осталось четверть часа.
Когда они подъехали к аэропорту, тот поразил их обилием огней. Казалось, рождественское сияние окутало всю землю.
Так же молча семь человек вышли из пикапа и разделились на две группы. Трое — Джонни Амон, Денис Фанк и Вильям Скотт — направились в аппаратный зал.
Остальные во главе с полковником — в центральный терминал. Двое проследовали дальше.
Тысячи людей заполняли аэропорт Далласа в эту ночь, и у каждого были свои проблемы. Гул взлетающих и прибывающих самолетов, не прекращавшийся вне здания, здесь был почти не слышен. Из репродуктора доносилась какая-то музыка, слышался смех, разговоры. Толпа то и дело сменялась у табло отправления и прибытия. В воздухе висела радостная атмосфера ожидания.
Полковник Стюарт шел прямо сквозь толпу, ни на ком не задерживая взгляд. Следом за ним спешил Гарри Краун, п&убоглазый стриженый блондин с большой головой, коротким носом и квадратной выдвинутой челюстью. Его длинные, свисающие почти до колен руки делали Гарри похожим на огромную обезьяну, которая преданно вышагивала за своим хозяином. Правая рука была «на всякий случай» засунута в карман синей куртки, а левая старалась оградить полковника от нежелательных столкновений. И все же он не углядел. Высокий пижон с глупой улыбкой на физиономии, размечтавшись, наверное, о рождественской ночи, таки налетел на мистера Стюарта. Гарри вздрогнул и крепче сжал револьвер.
— Извините, — вовремя извинился раззява и уставился на полковника, продолжая улыбаться. — Почему Ваше лицо мне так знакомо?
Джон Отошел от автомата и отправился к табло прибытия, проверить, ничего ли не изменилось. О, черт! Он смотрел поверх голов на светящиеся буквы и налетел на импозантного блондина в шикарном пальто, за которым следовала какая-то горилла, очевидно, телохранитель.
— Извините…
Ему вдруг показалось, что этого человека он давно и хорошо знает.
— Вы не знаете, почему ваше лицо мне так знакомо?
— Я выступал по телевизору… — блондин улыбнулся, как оскалился.
— Да? И вы тоже?
Мужчина пожал плечами и отправился дальше, но пройдя несколько метров, остановился и задумчиво посмотрел на Джона. Ему показалось, что он тоже видел этого человека, правда, не мог вспомнить где.
Если бы полковник вспомнил, он вряд ли оставался бы так же спокоен.
Белая протестантская церквушка пристроилась среди деревьев в пяти минутах езды от аэропорта. Сегодня деревья были одеты пушистым снегом, и она выглядела нарядной невестой в подвенечном платье на фоне темносинего неба, окруженная пушистыми букетами.
Херби Ройс, пожилой сторож шестидесяти двух лет, пристроился в глубоком кресле в правом притворе и с удовольствием потягивал чай с вишневым вареньем. Седые волосы его растрепались и свисали на багровый лоб, покрытый бисером пота. Видавшая виды клетчатая теплая рубаха была расстегнута у ворота, и из него торчала морщинистая шея. Густые седые брови нависали на выцветшие глаза, на которые когда-то заглядывались прихожанки. Он отдыхал.
Пятьдесят два года Херби Ройс провел под сводами этого храма. Вначале мальчиком-служкой, потом помогал в уборке, и когда потерял жену, и вовсе стал проводить все свое время здесь. Собственно, идти ему все равно было некуда. Теперь церковь собирались закрыть, а он сторожил, сам не понимая что, решив остаться в своем прибежище до конца. Ему нравилось аскетичное убранство храма. Голые высокие стены и скамьи для прихожан, казалось, больше подходили для общения с Богом, чем пышность православной церкви. Здесь во всем чувствовался покой и умиротворение.
На столике стоял телевизор, и мистер Ройс напряженно вслушивался в речь диктора.
«МЫ ПЕРЕДАЕМ РЕПОРТАЖ ИЗ АЭРОПОРТА, ГДЕ ГЕНЕРАЛ ЭСПЕРАНСО ТОЛЬКО ЧТО ПРИЗЕМЛИЛСЯ ПОД УСИЛЕННОЙ ОХРАНОЙ. НАСТРОЕНИЕ У НЕГО, КАЖЕТСЯ, ОТЛИЧНОЕ. ОН УЛЫБАЕТСЯ, И ВООБЩЕ ВЫГЛЯДИТ КАК ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЛЕТИТ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ПОЛИТИЧЕСКОЕ УБЕЖИЩЕ. БЕЗ СОМНЕНИЯ, У ГЕНЕРАЛА МНОГО СТОРОННИКОВ, КАК ЗДЕСЬ, ТАК И ЗА РУБЕЖОМ. ГОВОРЯТ, ЧТО ДАЖЕ КАПИТОЛИЙСКИЙ ХОЛМ ЕГО ПОДДЕРЖИВАЕТ.»
Господи! Зачем людям заниматься такими беззаконными делами? Или не знают они, что ТЫ все видишь, и гореть им в геенне огненной? Ради чего истребляют сами себя? Прости им, Господи, ибо не ведают они, что творят. Обратили бы силы свои на дела добрые. Но им все мало. И все хватают, хватают. А на том свете все равно предстанут перед тобой обнаженными, с душой, почерневшей от грехов своих.
Мистер Херби вздохнул, и в этот момент раздался сильный стук в дверь. Оторвавшись от телевизора, он тяжело поднялся и, шаркая ногами, пошел открывать.
Белый пикап подрулил к самой церквушке и замер у главного входа. Два огромных креста на створках двери охраняли церковь от различных темных сил, внушая почтение и трепет прихожанам.
Артур Бакер, молодой крепкий мужчина с довольно привлекательным лицом, подошел к двери первым. За ним, чуть отстав, следовал Ленни Мейген. Совсем мальчишка, он впервые принимал участие в такой операции. Красные каски, красные костюмы ремонтных бригад, в которые оба были одеты, казались кровавыми кляксами на фоне белоснежного храма. Очень деликатно Бакер постучал в дверь, и через пару минут она распахнулась.
«Какой старый», — отметил Мейген, и на секунду ему стало немного не по себе. Но он тут же взял себя в руки. «Цель оправдывает средства», — вспомнил он слова, которые любил повторять полковник Стюарт.
Старик молча смотрел на них.
— Извините, сэр, мы проверяем оборудование, — ответил на его немой вопрос Бакер. — Можно нам пройти на задний двор?
— Да, конечно, пожалуйста, — сторож сделал шаг в сторону, пропуская их в храм.
На стенах церкви тускло светились фонари, а высокие окна тоже украшали кресты. Было сумрачно, пахло воском и красками. Очевидно, кто-то пытался что-то подновить. Вдоль стен, перед кафедрой, стояли дубовые скамейки с высокими спинками, и больше ничего. Они шли узким проходом, и старик, обрадовавшись, что есть с кем переброситься парой слов в рождественскую ночь, говорил и говорил, пытаясь передать хоть каплю любви, которую он испытывал к храму, этим незнакомым молодым людям.
— Вы, наверное, слышали, что эту церковь хотят закрыть? Конечно, ее уже трудно поддерживать, она не такая, как прежде. Но все-таки, посмотрите, какая красота, — он поднял лицо к овальным окнам, и оно засветилось восхищением. — Я бы здесь с удовольствием отдал Богу душу.
У них было очень мало времени.
— Да, ты прав, — сказал Артур Бакер, доставая из-под комбинезона «штар-даймлер ГБ-80».
И когда старик повернулся к нему, еще шире улыбаясь от слов незнакомца, Артур плюнул в него куском свинца 38-го калибра. Толчок в грудь, кровавый цветок на клетчатой старой рубахе, и все поплыло и закачалось. Высокий купол наклонился и пополз в сторону. Удивленно распахнулись детские глаза, рука потянулась к груди, и мистер Херби Ройс повалился на скамью. Она опрокинулась под тяжестью падающего тела и превратилась в лежанку. Глаза старика устремились ввысь, вторая рука взметнулась и легла на грудь. Он так до конца ничего и не понял.
«Ну что ж, ты умер, где хотел», — подумал Бакер и сунул пистолет на прежнее место.
На столике диктор продолжал вещать с голубого экрана, как будто ничего не изменилось в мире.
«ВОЙНА АМЕРИКИ ПРОТИВ НАРКОТИКОВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. ОНА НЕ МОЖЕТ ЗАКОНЧИТЬСЯ ВЗЯТИЕМ ОДНОГО ПРОТИВНИКА…»
Верно. Все правильно. Мы еще повоюем. Артур посмотрел на Денни, который стоял, потупив глаза, и ему стало смешно. И зачем полковник взял на дело этого ребенка? Его же трясет. Небось, уже в штаны наложил.
Он подошел к телевизору и нажал на кнопку, одновременно вынимая рацию, быстро набрал код и, услышав ответ,„спокойно произнес: