Боль как бы была, но она была далеко, в теле Алана происходили какие-то процессы, он дышал, сердце билось, но лицо было полностью расслабленное, как будто он спит, а ауру он как обычно скрыл. Я позвала мысленно:
«Алан?»
«Я здесь, принцесса. Здесь правда легче, ты была права. Дай мне руки.»
Я отодвинулась из части собственного тела, как недавно отодвигалась из захваченного тела вражеского иерарха, Алан осторожно поднял мои руки, пошевелил пальцами, мне опять стало стыдно за то, какие они убогие и некрасивые, я отобрала их и спрятала, он тихо рассмеялся у меня внутри, но настаивать не стал.
«Положи моё тело ровно, пожалуйста, пусть хоть выпрямится на пять минут. Тяжёлый был день.»
«Хорошо, сейчас.»
Я осторожно уложила его на одеяло, как спящего, отодвинулась и отвернулась, чтобы не начать его рассматривать и любоваться. У меня тоже был тяжёлый день, и выпрямиться хотелось, но я пока держалась.
«Ложись, принцесса, я не буду к тебе приставать, обещаю.»
Прозвучало иронично и очень грустно, я не стала ложиться.
«Тебе лучше?»
«Невероятно, принцесса. Я в это поверить не могу. Неужели весь мой космос внутри чисто физиологический?»
«Очевидно, да. Но ты можешь попробовать найти более надёжный способ это проверить, если захочешь.»
«Я поищу.»
«Потом поищешь, а сейчас расслабься.»
«Спасибо, конечно, но какой в этом смысл, если потом я опять вернусь в своё тело и это продолжится?»
«Смысл в том, что ты отдохнёшь. Боль изматывает, постоянное напряжение утомляет. Отдыхай, тебе станет легче.»
«Хорошо. Только давай ты ляжешь.»
«Ладно.»
Я легла на спину и закрыла глаза, пытаясь даже ауры не видеть, полностью погрузившись в расслабленное состояние абсолютного отдыха, прошла минута, вторая, десять или больше, когда Алан тихо сказал:
«Принцесса, это не выход. Спасибо тебе, конечно, за всё, но я чувствую себя мёртвым. Верни мне мою боль, это всё, что мне от тебя осталось, я уже по ней скучаю.»
Я села, закрыла глаза, откопала своё сознание из сугроба и встала в полный рост, глядя на заметённое снегом поле и на уходящего в метель Алана, пока чёрный силуэт не растворился в белом небе. Когда я открыла глаза, он опять обнимал меня, мягко и осторожно, не как повязку, а как что-то хрупкое и бесценное. Я сидела на полу, он сидел за моей спиной, прижавшись лицом к моей шее с той стороны, где не было повязки. Я ничего не стала говорить, он сказал так, как будто наш разговор не прекращался:
– Я знаю, почему не легче. Потому что я всё равно уйду. Все мои косяки никуда не денутся от того, что я отдохну, они всё ещё со мной. И тебе всё ещё не надо этого дерьма в твоей жизни. Вот почему не легче. Раньше уйду – раньше смирюсь. Прощай, принцесса. Мне правда очень жаль, что всё так глупо вышло. Так по-дурацки, боги... – он обнял меня крепче, понемногу возвращаясь в своё обычное эмоциональное состояние, мне даже легче стало от этой перемены. Он прижимал меня к себе крепче, касался лицом моей кожи, как кот, и шептал всё быстрее, стремительно скатываясь в ту же бездну боли, из которой сбегал отдыхать: – Всё должно было быть совсем не так, принцесса. Нужно было всё делать правильно, по порядку. Делать всё, что нужно было, и не делать того, что нельзя. И тогда всё было бы хорошо. А я делал, я делал ужасные вещи, и совсем не дарил тебе подарков, и комплиментов не говорил, и не держал тебя вот так...
– Алан, ты не виноват...
– Я виноват.
– Ты не мог ничего сделать, мы просто не подходим друг другу, так бывает. Хорошо, что мы это поняли до того, как это стало проблемой.
– Мы подходим. Мы подойдём, я теперь знаю, как надо это всё...
– Алан, хватит. Алан...
Он уже даже не спорил, бессвязные аргументы превратились в глухой безысходный вой, который он пытался заглушить, вжавшись в меня. Мне опять становилось больно, я не хотела в этом находиться, а он хотел, для него это значило жить, мы были так катастрофически непохожи, что я не понимала, как мы вообще встретились.
– Ты меня ненавидишь?
– Нет. Ты уже спрашивал, и я уже отвечала, сегодня.
– Говори мне это почаще, ладно?
Я не нашла, что на это ответить, он мрачно рассмеялся, отодвинулся, застегнул пуговицу на рубашке, посмотрел на меня и сказал с обречённым равнодушием:
– Я жалкое зрелище, я знаю. Я могу прикинуться не жалким, и я обычно так и делаю, но с тобой не буду. Не хочу тебе врать. Прощай, принцесса. Звони, если что. Пока.
Он забрал свой дипломат и ушёл, я осталась сидеть на полу в состоянии тотального непонимания всей своей жизни. Мы больше не виделись.
***
Суббота, 26 декабря, Мир демонов
Я проспала до утра, потом поела, открыв сухой паёк, и проспала ещё три часа, меня никто не беспокоил. В полдень протрубили обед, я выбралась из палатки и увидела очередь с флягами к цистерне, не стала туда подходить, у меня ещё была вода. Побродила по крепости, сходила на перевязку, переоделась в выданную всем новую форму, было удобно. На груди была липучка с именем: "Лея эль'Тор", их вышивала специальная машина прямо во время выдачи комплекта, быстро и красиво, студентам нравилось.
Я поражалась тому, насколько быстро природный оптимизм и жизнелюбие вернули в строй всех этих подростков, создавалось впечатление, что им добавили в еду антидепрессанты. А может быть, дело было в том, что ни один из студентов не погиб, их защищали очень серьёзно, максимум, что с ними было, это лёгкие травмы по собственной глупости, типа вывихов и разбитых коленей. Они работали и они устали, вчера, но сейчас они уже отдохнули, и радостно фотографировали друг друга в новенькой форме, принимая пафосные позы на фоне развалин. Я старалась не попадать в кадр случайно, а намеренно меня никто не звал. Я всё ещё искала Сари, её всё ещё не было. Её компания веселилась в полном составе, я понаблюдала за ними и не стала подходить – вряд ли они что-то знают, а если и знают, то вряд ли скажут, лучше спросить у Лиона.
Погрузившись в неглубокий транс, я нашла его по ауре, его сияющий эдельвейс выделялся в любой толпе. Он находился в штабной палатке, принимал решения и раздавал распоряжения, я не стала его отвлекать, просто сказала дежурному у входа, что я жду капитана у себя. Лион догнал меня, когда я даже не успела дойти до своей палатки, пригласил на прогулку телепортом и переместил на один из скальных уступов высоко над крепостью. Я посмотрела на кольцо стен внизу, с такой высоты оно выглядело тонким и хрупким, ползающие по горам камня рабочие казались муравьями, я не могла поверить, что эта жалкая конструкция выдержала штурм, с этой точки её можно было ладонью закрыть. Я посмотрела на Лиона и спросила:
– Зачем мы здесь?
– Хотел поговорить с тобой без лишних ушей.
Я посмотрела на него внимательно – он немного покраснел, неловко теребил рукава и воротник, как будто собирался признаваться в чём-то очень смущающем. Он выглядел на удивление хорошо, несерьёзные раны уже закрылись и не причиняли дискомфорта, а серьёзных у него не было – он был машиной убийства и всегда атаковал первым, один раз, второго не требовалось. Но было что-то ещё, он сиял, как будто вернулся с отдыха, а не с войны, гладкая кожа, светлые глаза, даже румянец...
– Где Сари?
– С ней всё в порядке, честно, – он покраснел ещё сильнее, заулыбался, глядя в пространство и видя что-то такое, что кроме него никто не мог рассмотреть, я нахмурилась. Он заметил, тут же стал серьёзным и заверил меня: – Она в порядке, ты можешь ей позвонить, вышку уже починили. Она просто занята, но скоро освободится, я передам, чтобы она к тебе зашла. А вообще, мы же вместе придём. Мы хотели... – он опять засмущался, покраснел ещё сильнее и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, показывая мне нарисованный шариковой ручкой на коже берёзовый листок в шестиграннике, улыбнулся и признался: – Мы хотели тебя попросить построить для нас каркас Печати, Алан говорил, ты умеешь. Сможешь сегодня?