ОТ АВТОРА
Настоящая работа, освещающая жизнь крепостного Петербурга, дополняет материал, положенный в основу моей работы Пушкинский Петербург", в которой осталась, в основном, мало затронутой наиболее многочисленная часть петербургского населения подневольное крестьянство.
В связи с выраженным председателем Пушкинского Общества академиком Н.С.Державиным, в предисловии к моему Пушкинскому Петербургу", пожеланием всесторонне осветить, в целом, жизнь пушкинского Петербурга, мною этому вопросу и посвящается настоящее исследование.
Таковая работа является существенно необходимой, так как всестороннее изучение истории крепостного права приводит нас к более глубокому пониманию настоящего, как одного из звеньев. сложного исторического процесса.
Разработке вопросов, связанных с крепостным правом, посвящено множество работ. Однако историки уделяли до сих пор главное внимание вопросу положения крестьянина в деревне, в помещичьих усадьбах и на фабриках. Вследствие этого бытовые условия крестьянина, проживавшего в городе, еще не получили должного освещения.
Вся русская история является, по существу, историей революций сначала крестьянских, а затем рабочих. Но представители господствующих классов всячески старались скрыть подлинное существо феодально-крепостнического строя, в котором основным фактором исторического развития являлась (как и во всяком классовом обществе) классовая борьба.
Целый ряд важнейших документов эпохи указывает на ожесточенную борьбу между помещиками и крестьянами. К сожалению, большая часть свидетельств этого рода подверглась уничтожению. Что же касается уцелевших документов, то и к ним следует относиться с большой осторожностью, так как они весьма пристрастно освещают факты и события того времени.
Отсутствием объективности страдает и большинство дневников и мемуаров того времени, отражающих идеологию лишь определенной социальной категории. Между тем, идеология классов угнетенных, но вполне понятным причинам, очень редко получала свое письменное выражение.
Если же среди дворянства и раздавались отдельные голоса, осуждавшие злоупотребления помещичьей властью, то они тонули в хоре крепостников, прославлявших мнимое благоденствие" русского крестьянина.
В государстве нашем, писал действительный статский советник Ф. Дурасов , крестьяне вверены попечению дворян и, подобно положению неотделенных детей при отце, собственность их не обозначена в твердой уверенности, что отцы не могут желать воспользоваться имуществом детей своих". «При таком положении крестьян в России одно неведение иностранцев может приписывать им невольничество", писал в другом месте Дурасов.
Не подлежит сомнению, что от иностранцев тщательно скрывали неприглядную действительность; бывали и случаи, когда они сами сознательно от нее отворачивались. К свидетельствам такого рода относятся слова Сардинского посланника Жозефа де-Местра , отметившего в 1812 г., что все книги полны описания деспотизма и русского рабства, но я могу, однако, заверить, что нигде человек не так свободен и не может делать, что пожелает, как здесь". Рабство здесь существует чисто номинально, писал, в свой очередь, в 1856 г . Наполеону III французский чрезвычайный посол герцог де-Морни. Злоупотребления редки и сурово преследуются монархом и, должен отметить, общественным мнением". Наряду с этим, среди иностранцев встречались лица, пытавшиеся узнать правду о внутреннем положении России. Но, как отметил Буддеус , вопрошающий иностранец всегда рассматривается в Петербурге как лазутчик, который, по возвращении за границу, вскроет и предаст огласке все ее язвы, тайные или не существующие, и станет отрицать все положительное." Известный английский путешественник Р. Бремнер также подтвердил, что узнать правду в России совершенно невозможно, даже если хочешь узнать что-либо любопытное о самых простых вещах. " Кюстин , посетивший Россию в конце 30-х годов XIX века, записал: Здесь лгать значит охранять престол, говорить правду значит потрясать основы". Тем не менее это отнюдь не должно умалять общего значения иностранных мемуаров. Ле-Дюк , Ланьи , Пассенан , Руа9и множество других путешественников и исследователей оставили ряд ценнейших свидетельств о русском крепостном праве.
В настоящей работе автором впервые приводится ряд подобных сведений, сообщенных иностранцами, отметившими некоторые характерные особенности русской жизни и быта того времени вовсе не отмеченные когда-либо русскими бытописателями.