Однако никто не смел громко говорить о лишениях, на которые были обречены петербургские "рабочие люди". При посещении Николаем I одного госпиталя, царь, остановившись у постели тифозного больного, спросил врача, что послужило причиной заболевания? - "Голод, ваше величество", - ответил врач. - На следующий день он был уволен со службы.
Наконец, когда тяжелые заболевания среди рабочих, заполнявших городские больницы, приняли массовый характер, прaвительство образовало особую комиссию по изысканию средств для улучшения быта "рабочих людей". Председатель комиссии гр. П. Ф. Буксгевден , посетив помещения рабочих, отметил в своем докладе, что "все вообще чернорабочие и во многих заводах мастеровые помещаются весьма тесно в душных подвалах или в квартирах сырых и холодных и неопрятных, спят где попало: ткачи на станках, пирожники, калашники и пряничники на столах, где катают тесто". Что касается временных помещений для рабочих, то "квартиры сии чрезвычайно неопрятны, сыры и так тесны, что в одной комнате найдено до 50 человек разного пола и возраста, что неизбежно разрушает физические и моральные силы".
К. Веселовский, поместившийй в 1848 г. в "Отечественых Записках" статью "Статистическое исследование о недвижимых имуществах в Петербурге", дал очень яркое описание жизни рабочего люда того времени. Обычно рабочие снимали помещения целой артелью какой-либо одной специальности - каменщиков, плотников или штукатуров. Вот описание такого общежития, находившегося в центре города на Сенной пл. "Большая, довольно светлая комната сажени в четыре длины и столько же ширины, в углу огромная русская печь, из которой несется запах варящейся пищи;. вокруг стен и среди комнаты широкие полати или нары, на которых там и сям лежат отдыхающие рабочие, женщины и дети разного возраста; под потолком над срединой комнаты и по углам протягиваются веревки, на которых развешаны разные тряпки, белье, верхняя одежда ... Некоторые из них живут здесь круглый год, другие несколько месяцев летом, третьи приходят только на несколько дней, часто даже только на один ночлег. Кто же эти жильцы? Шесть пар пильщиков, две пары каменщиков, пяток плотников, отставной служивый с женой, торговец с Сенной площади ... в этой комнате жильцов 40 человек, мужчин и женщин, взрослых и детей. Все они местятся ночью на нарах, кто на тюфяке, кто на голых досках, с разостланным тулупом вместо постели и с армяком под изголовьем. В этой же комнате варится пища, стоит ушат с помоями, сушится мокрое белье и мокрая одежда, особенно когда в дождливое время работники сходятся вымоченные и загрязненные и развешивают по стенам свою одежду. Плата за такое помещение различна: работники без харчей платят по 43 коп. сер. в месяц с человека, а торговцы на Сенной по 60 коп. Эта разница основана на том, что первые, с работы, на которой бывают, ввечеру приносят хозяйке "шабашик ", то есть какой-нибудь чурбан, обрубок дерева или поленце для печи. Как те, так и другие, пользуются правом приставить свой горшок с пищей в общую печь, истапливание которой лежит на обязанности хозяйки. Останавливающиеся там на один день или два дня, платят в соразмерности несколько более, а за один ночлег плата около 5 коп. сер.
А. Э. Эвальд , в своих воспоминаниях, передает весьма характерный для того времени эпизод, ярко рисующий условия работ эпохи. При переделке, по повелению Николая I, правого флигеля гатчинского дворца, все строительные работы было приказано закончить к осени, до переезда двора в Гатчину, Усердный дворцовый архитектор, для ускорения просушки сырой штукатурки здания, приказал рабочим ночевать в дворцовых комнатах, "дабы они своим дыханием ускорили осушку стен". "Не известно, - замечает Эвальд , помогло ли это средство осушке, но что среди рабочих появилась масса заболеваний, это было верно".
Столь излюбленные Николаем I перестройки дворцов и сооружение новых парков требовали огромного числа рабочих рук. Тот же А. Э. Эвальд подробно описывает историю переустройства гатчинского "зверинца" в парке. Николай приказал привести парк в порядок и осушить. Сквозь болота стали прокладывать широкие канавы, из выкапываемой земли и торфа укладывались целые островки, вокруг которых забивали сваи, переплетаемые тростником для защиты от обвала. За отсутствием машин землю рыли лопатами. По отзывам свидетелей это была "египетская работа". Рабочие, вынимая землю и переплетая сваи, стояли целыми часами по. колено, а то и по пояс, в воде. "Работы, с которыми очень спешили, - пишет Эвальд , - производились всю осень, не разбирая никакой погоды, до самых заморозков. Понятно, что при таких условиях между рабочими развились всевозможные. простудные заболевания, часто со смертельным исходом, и они гибли целыми сотнями, переполняя все гатчинские больницы. Но в больницы попадала только малая часть счастливцев; наибольшую же массу рассылали просто по окрестным деревням, где и предоставляли умирать, как кому угодно" .