Для надзора за деятельностью ЦРУ в мае 1976 г. был создан постоянный сенатский комитет по разведке. В июле 1977 г. аналогичный постоянный орган был создан и в Палате представителей. Перед тем как провести ту или иную тайную операцию, руководство ЦРУ должно получить одобрение президента и «своевременно» поставить в известность соответствующие комитеты обеих палат Конгресса. Парламентский надзор в последние годы стал обычной практикой. Ежегодно сотрудники ЦРУ встречаются с членами Конгресса и проводят консультации или брифинги по различным вопросам, до 1 тысячи в год...» – пишет российский исследователь Игорь Пыхалов. http://www.patriotica.ru/books/pyh_usa/p03.html.
Расследования вскрыли ужасающую картину: ЦРУ экспериментировало с психикой людей и психотропными средствами, калеча людские судьбы (программа «МК-ультра»). Оно оказалось зачинщиком Вьетнамской войны, учинив Тонкинский инцидент в 1964-м. Управление во Вьетнаме устраивало из деревень концлагеря и жестоко убивало партизанских вожаков...
Предшественник Кейси на посту главы агентства Стэнсфильд Тернер по кличке «Суперпризрак» вообще считал, что агентурная разведка уходит в прошлое, что будущее за спутниковым наблюдением, электронным сканированием и компьютерами. Он, относившийся к тайным операциям с неприкрытым отвращением, за четыре года своей работы умудрился ликвидировать 820 должностей тайных агентов, сократив численность некогда могущественной службы до 14 тысяч человек (с бюджетом всего в 1 млрд долларов). В таком виде ЦРУ безбожно проигрывало советской разведке и не могло вести полноценных тайных операций. По признанию одного из офицеров управления, к приходу Кейси ЦРУ не могло проводить секретных операций даже за углом в магазине, не говоря уж о таковых «за железным занавесом» – на территории, контролируемой Советским Союзом. Не было там первоклассных агентов, Америка нуждалась в них позарез. В Вашингтоне не знали, что происходит в высшем эшелоне власти противника, в Политбюро. (Питер Швейцер. Победа. С. 36–39.)
Ветеран Кейси смог переломить ситуацию и вдохнуть в ЦРУ новую жизнь!
С самого начала новый шеф отбросил прочь идиотские представления семидесятых о том что, мол, спецслужбы должны быть подотчетны обществу и законодательной власти, и прочую муть, которой нас, например, пытались пичкать доморощенные «демократы» в девяностые годы. Кейси заявил, что с определенного момента жесткая подотчетность может помешать выполнению важных задач. И сразу же сократил штат одного из отделов ЦРУ, задачей которого были связь с общественностью и осведомление Конгресса США о работе ЦРУ. Какая, к черту, может быть тайная война, если обо всех операциях будет знать каждая собака? Если советской разведке останется только читать стенограммы слушаний в конгрессе-парламенте?
Затем Кейси принялся чистить оперативный отдел своего ведомства.
Как пишет Швейцер, в руководстве и планировании деятельностью ЦРУ сидели высокоинтеллектуальные выпускники университетов Гарварда, Принстона и Йеля. То были «агенты в накрахмаленных воротничках, с невысокими творческими способностями, нервные и слишком чувствительные люди». Они боялись нарушить закон. А Кейси, наоборот, считал: хороший агент лишь тот, кто не боится ради успеха дела нарушать законы. И в суждении своем ирландец опирался на личный опыт времен войны с Гитлером. Более того, в разведке нужны не бюрократы, а люди с талантом предпринимателей. Мастера добывать информацию и придумывать головокружительные схемы операций с использованием всех возможных способов действия. (В этом Кейси чертовски похож на Йена Флеминга, одного из организаторов британской разведки в 1939–1945 гг., которому тоже пришлось заниматься тайными операциями.)
Кейси приступил к реорганизации всего процесса командования тайными операциями и обеспечения их секретности. Оказывается, в ненормальные семидесятые годы эти операции планировались и обсуждались с участием соответствующих ведомств и департаментов правительства. Они же контролировали секретные акции. Получалось, что все тонуло в бюрократических увязках и проволочках. К тому же о предстоящих архитайных операциях знал огромный круг людей, каждый из которых мог быть завербованным агентом советской разведки. С конца шестидесятых руководителем планирующей группы выступал советник президента США по нацбезопасности, а среди допущенных к обсуждению лиц числились заместители министра обороны, заместитель госсекретаря по вопросам политики и его ассистенты, глава Объединенного комитета начальников штабов...
Тайна, известная больше чем троим, – уже не тайна. Прежняя процедура контроля над особо деликатными миссиями ЦРУ приводила к тому, о чем говорила грустная шутка времен Русско-японской войны: «От Хуанхэ до матушки Волги все знали секретный план».
Кейси настоял, чтобы контроль над тайными операциями ЦРУ сосредоточился целиком в руках «ставки главковерха», органа для ведения войны против нас – все той же НСПГ.
Удалось добиться главного: секретности. Членов НСПГ не нужно было оповещать, в какой день будет обсуждаться та или иная операция. Записи, сделанные в ходе совещаний, оставались на столах. Выносить их запрещалось. Обсуждение операций велось только членами НСПГ без участия технического персонала.
Кейси сделал многое, что диктовалось обычным здравым смыслом человека эпохи Второй мировой, которому уже в сороковых годах пришлось столкнуться с гитлеровцами, тогдашними «пришельцами из будущего».
Прежде всего новый шеф отказался молиться на компьютерные модели, применявшиеся в семидесятые. По его мнению, можно было утонуть в тысячах фактов, не увидев сути. Он считал, что чаще всего очевидное труднее всего доказать. Что в большинстве случаев «тайное» лежит на поверхности. А система подачи многословных рапортов – медлительна, обременительна и противоречива.
Кейси сделал ставку не на нудных аналитиков и бюрократов, а на людей, способных быстро и точно улавливать суть событий. Своим ближайшим помощником Барон-Кейси сделал журналиста, редактора журнала «Форчун» Герба Мейера. «Офицером связи» между шефом ЦРУ и Белым домом стал экономист Дэвид Вигг, создавший оригинальную схему отслеживания всех объемов твердой валюты, которые попадали в руки Москвы. А во главе полугосударственного Национального совета по делам разведки сподвижник Рейгана уговорил стать Генри Роуэна, экс-директо-ра «РЭНД-корпорации», одного из мощнейших «мозговых трестов» Америки. (Который, заметим, состоит не из «зажатых» и зашоренных чиновников, зависимых от благоволения начальства, а из умных независимых экспертов, способных думать раскованно. И проникать в проблемы на границах разных ведомств.)
Именно Билл Кейси, Мейер и Вигг смогли разглядеть главную слабость советской экономики, развившуюся с начала 1970-х гг. – лень правящей элиты, которая, надеясь на потоки нефтедолларов, перестала развивать действительно передовые отрасли производства.
Отсюда следовал стратегический вывод: сбей цены на нефть и газ, уменьши всеми способами приток валюты в СССР – и добьешься успеха.
Казалось бы, эта слабость лежала на поверхности. Однако ее много лет не могли увидеть рати церэушных бюрократов во всеоружии самой совершенной компьютерной модели экономики типа SOVMOD.
Во-вторых, Кейси начал широко использовать источники информации вне ЦРУ, в среде делового мира. Ведь банкиры, бизнесмены и предприниматели также пользуются разведывательными приемами в своей работе, добывая важнейшие сведения. К тому же крупные корпорации обладают и своими частными разведслужбами, зачастую работающими эффективнее государственных.