— Как же, — тот кивнул, глядя в бинокль, — вон они, драгоценные. Видишь, гранатометчики закрепились там, где валит белый дым и пыль столбом.
— Так точно, Герцог, видим.
— Мы сейчас постараемся пробиться на площадь для эвакуации раненых, и вертолет с базы уже в пути. Они вполне могут развернуться и ударить по вам, поэтому съезжайте к дамбе за насыпь. Подобные действия уменьшат возможность попадания. Как поняли, прием?
— Все ясно, — подтвердила Джин. — Приступаем к исполнению!
— Чего там? — спросил Михальчук, когда связь отключилась.
— Они сейчас будут пробиваться на площадь, — ответила Джин. — Нам надо съехать за насыпь, иначе гранатометчики впереди ударят по нам.
— Ясный пень. Петренко, — крикнул Михальчук в трубку командиру второго БТРа, — слушай сюда. Съезжаем на насыпь, к дамбе. А? — Он поморщился. — Боишься? Утонем? Где утонем? До реки еще места полно. Чего ты тупишь?
— Комбат сказал, — Джин услышала, как кричали на другом конце провода, — съезжать нельзя, застрянем или утонем.
— Вы с дуба рухнули? — Михальчук рассердился. — Если где-то на учениях, скажем, в Бердичеве БТР по дурости водителя слетит с дороги в сторону реки и увязнет до половины, это еще возможно, но мы-то в Ираке. Не заметили разницы? У вас фобия? Ты люк-то открой и на землю рядом с дорогой посмотри. Камень сплошной, каменная пустыня, да еще пыль в придачу. Где тут увязнуть можно? Спятили? Видишь, амеры стоят за насыпью, ничего не просело под ними, даже на сантиметр, а ты чушь несешь!
— Нет, ты как хочешь, Саня, а я разворачиваюсь и еду на базу, — упорствовал Петренко. — Комбат команды не давал. Влетит нам по первое число.
— Куда едешь-то? — Михальчук зло рассмеялся. — Под носом у исламистов без всякого прикрытия так и покатишь, и они вломят тебе гранатометом, как тому БТРу на площади. Не злись, смешно слушать. Сползай за насыпь!
— Товарищ сержант, гранатомет! — крикнул Парамон.
— Дождались! Срежь его из КПВТ, причем прицельненько. Леха, не молчать. Огонь! Огонь!
— Мимо. Не попал.
— Зато он сейчас нам вжарит… Маневрируй, Виталька!
— Парамон, смотри, он высунулся. Стреляй, стреляй! Готов! Готов, сукин сын!
Было видно, как на крыше дома гранатометчик пошатнулся и из ствола гранатомета вывалилась граната. Пороховой заряд загорелся, пробитый очередью. Граната завертелась волчком, разбрасывая искры.
— Сейчас она же его и прикончит, — констатировал Михальчук. — На куски порвет. Довоевался парень. Виталька, все быстро за насыпь!
БТР сполз к дамбе, а за ним, немного помедлив, тронулся и второй БТР.
— Наконец-то сообразил Петренко. Мозгов хватило, — усмехнулся Михальчук. — Есть же такие упертые. Так, Виталька, — он осмотрелся, — видишь капонир метрах в ста левее?
— Ага, командир, вижу.
— Вот, давай заезжай туда. Это окоп. Петренко, слышишь меня, держись справа.
— Ладно…
— Недоволен. — Михальчук подмигнул Джин. — Комбата боится, а тот сам нас всех опасается. Больше всего лебезит перед начальством в Киеве.
— Как думаешь, Миха, — окликнул его Парамон, — тут до ближайших домов, наверное, метров четыреста. В принципе, для гранатомета вовсе не проблема.
— Не проблема, но надо их наблюдать. Все, ребята, вываливай из машины, — приказал он. — У нас здесь только один борт, обращенный к противнику, работает. Остальное самим придется делать собственными ручками. Парамон, возьми под наблюдение эти крыши справа, а ты, Леха, поглядывай сзади дома, метрах в пятистах отсюда. Петренко, вы чего все в банке маринуетесь? Вылезайте. Гранатомет может влупить. Они же нас тоже видят.
— Комбат запретил покидать машины.
— Ты все еще намерен его слушать?
— Амари-3, Амари-3, я — Герцог-6, — Джин услышала голос Майка в наушнике, — пробили коридор на площадь, а сейчас вывозим раненых. Приготовьтесь оказать помощь.
— Я готова, Майк. Как там?
— Довольно горячо.
Судя по интенсивности стрельбы, бой у больницы Эль-Зара вступил в самую яростную фазу.
— Молодцы амеры. — Михальчук прищелкнул языком. — Вот уже и раненых тащат. Наш комбат усрется, но в жизни не даст командочки пробить коридор на площадь. Мама миа, как говорится. Лишь бы чего не вышло.
— У них два тяжелых пулемета, снайперская пара, — возразил Парамон.
— Нам, брат, хоть ракетный комплекс сверху водрузи, мы из него стрелять не будем, ведь из Киева-то не разрешают.
— Исламисты палят между второй и третьей дамбами, — продолжил Михальчук через мгновение, глядя в бинокль. — Самих не вижу. Похоже, в углублении сидят. Зато пыль столбом и дым от выстрелов. Работают от углового дома. Видишь, — он передал бинокль Джин, — там еще ориентир заметный — три высоких пальмы, и из того сада правее здания школы.