10 ноября 15 часов 00 минут- 20 часов-00 минут Поле боя перед Киевом.
Вязкая битва продолжалась весь день. После первого успеха засадного полка и киевской дружины, русичи завязли в массе перешедших к обороне монголов, застрявших на правом берегу Днепра. Темник Кайдану, был хорошим полководцем. Видя, что штурмующие стены ордынцев могут попасть в окружение, он приказал дать сигнал к отходу. На всем протяжение города, степняки отхлынули от стен, и отошли на поле перед Лядским воротами, где натиск русичей был особенно сильным. Собрав все силы в кулак Кайдану, организовал оборону. Теряя людей и силы, монголы сдерживали русские дружины. По полю скакали русские и монгольские кони, волоча за собой мертвых и раненных всадников. Но Кайдану видел, что так долго продолжаться не может.
Вопреки ожиданиям с ордынцами бились не какие-нибудь ополченцы, бывшие кожевники, столяры, кузнецы и другой простой люд, а вполне обученные воины. Они не бросались сломя голову на ощетинившихся копьями степняков, а, надвигаясь в плотном строю, планомерно выдавливали их к краю береговой линии. Вскрывшаяся река не давала возможности отступить. Скорой помощи с противоположного берега, тоже ждать не приходилось. Радовало одно, опасаясь попасть в своих, обстрел русских метательных машин прекратился. Но более точные баллисты и стрелометы, продолжали выкашивать монгольские ряды. Камни, с огромной силой выброшенные баллистами крошили щиты, доспехи и шлемы. Похожие на копья снаряды стрелометов, пробивали сразу несколько воинов, стоящих в плотном ряду. Однако, не смотря на это, монголы держались стойко, надеясь, что хан их не бросит.
Видя бедственное положение своего войска, Мункэ послал им подмогу. Свежие тысячи, поспешили вдоль реки, надеясь переправиться на другой берег Днепра ниже или выше по течению.
Однако помощи, гибнущему войску, дождаться было не суждено.
Отряд под командованием воеводы Гаюка, шедший на запад столкнулся с гриднями, разгромившими корпус Бури на «Лысой» горе.
Половина тумэна, под предводительством воеводы Урдюя на востоке завяз в схватке с мобильным русским отрядом, посланным на перехват.
Тысяча всадников в легких доспехах носились по полю, не приближаясь к ордынцам, и не вступая с ними в прямое столкновение, с безопасного расстояния осыпая их стрелами из арбалетов. Каждый русичь успевал сделать из своих странных приспособлений по восемь прицельных выстрелов, против двух-трех со стороны ордынцев. Эти странные короткие стрелы, на большом расстоянии, пробивали даже самые крепкие доспехи, выбивая из седел тяжеловооруженных джахангиров. Монгольские же стрелы практически не причиняли вреда быстрым всадникам. Выпустив по врагу все болты, русичи уносились, но скоро возвращались, перезарядив оружие. Урдюй попытался было погнаться за назойливой вражеской кавалерией, но кони под тяжелыми монгольскими всадниками вязли в глубоком снегу.
Неся потери и не сумев пробиться на помощь к Кайдану, Урдюй и Гаюк отступили.
Мункэ велел усилить отряды своих воевод и повторить попытку прорыва, но в этот момент к нему прискакал командир его охраны.
- Мой повелитель!- закричал Нергуй, указывая рукой на юг,- смотрите! К нам в тыл вышли урусы!
Мункэ перевел взгляд, туда, откуда он ни как не мог ожидать опасности. Все приграничные земли были очищены от врага. Откуда же могли взяться русские войска в его тылу. Но не верить своим глазам он не мог. Вдалеке к атаке выстраивалась конная рать. Над их головами развивались на ветру русские стяги. У Мункэ было еще достаточно войска. Он уже приготовился дать команду перестроиться и атаковать, но в этот момент над его головой с чудовищным свистом пролетел огненный шар. Мункэ даже присел от неожиданности. Прочертив дугу, объятый пламенем снаряд ударил в шатер полководца, превратив его, вместе со стоящими около входа тургаудами, в пылающий факел. Следом на монгольский стан обрушился град снарядов. Это заработали дальнобойная артиллерия киевлян. В одно мгновение лагерь превратился в пылающий ад. Вокруг метались объятые пламенем кони и люди, безуспешно пытавшиеся погасить огонь. Неизвестно откуда появившиеся всадники, усиливая и так возникшую панику, кричали, что русичи уже ворвались в стан.
Потеряв хоть какой-то рассудок и организацию, степняки бросились врассыпную. Каждый старался спасти только свою жизнь.
- Все кончено!- стараясь перекричать возникший шум, закричал Нергуй, хватая хана за руку.
- Где коназ Изяслав?!- злобно сверкнув глазами, выкрикнул Мункэ.
- Он сбежал!- ответил верный таргаут,- надо и нам спасать свою жизнь!
От полного разгрома монгольский экспедиционный корпус спасла только быстро наступившая ночь.