Черные фигуры надвигались. В этот момент откуда-то сверху соскользнула гибкая тень.
Юлдуз работала как всегда играючи. Для нее любой бой был развлечением. Не прошло и пяти минут, а два оставшихся монаха уже распластались на полу.
- Ты где была?- ворчливо поинтересовался Гордеев, поднимаясь на ноги.
- Да мы тут со святыми братьями поспорили на счет некоторых мест, в святом писании,- игриво ответила девушка,- эти невежды, ну совсем не умеют общаться с приличными девушками. Теперь эти невежи мирно лежат там, и обдумывают свое недостойное поведение.
Юлдуз неторопливо обвела взглядом зал.
- А я вижу, командир, что и у тебя возникли разногласия с этими ребятами. Нельзя так обращаться со святыми людьми.
- А сама?
- Так я же хрупкое и совершенно беззащитное создание,- фыркнула девушка,- меня обидеть каждый может…
- То-то я и вижу,- усмехнулся Гордеев,- что-нибудь узнала?
- Ну а как же,- Юлдуз не торопилась с ответом. Она нагнулась, подняла один из кинжалов, повертела его в руках, проверяя балансировку, и сунула за пояс,- а этот я возьму себе на память. Повешу на стену и буду вспоминать о наших приключениях.
- Я жду,- строго сказал Гордеев.
- Ой, да ладно,- обиженно протянула Юлдуз.
- Говори!- рявкнул Дмитрий.
Девушка тут же вытянулась по стойке смирно и приложила руку к виску.
- Докладываю! Все черные монахи обезврежены. Святые братья этой обители были заперты по своим кельям и теперь готовы к сотрудничеству,- скороговоркой выпалила она,- Фу, доклад закончила…
Тоннель в казематах был прямым и ровным. Местами свод становился настолько низок, что Гордеев почти упирался в него головой. Воздух становился сырым и затхлым. Впереди семенили несколько монахов аббатства, указывая дорогу.
Коридор с несколькими общими камерами давно закончился. Неожиданно тоннель резко повернул и пошел под уклон. Пройдя немного дальше, они уперлись в приземистую дверь. Потолок над ней был укреплен большими камнями, иначе свод давно бы обвалился.
Снаружи дверь была заперта на деревянный засов, накинутый на поржавевшие запорные скобы. Гордеев снял запор и рванул дверь на себя. Из открывшегося прохода пахнуло смрадом.
Дмитрий сделал шаг в темное помещение. Внезапно из дальнего угла послышался стон, а следом болезненный кашель. Забрав у монахов факел Гордеев, попытался осветить камеру. Но его света не хватало, на все помещение. Дмитрий смог различить только лежащую на куче тряпья фигуру. Он подошел ближе присев на корточки и тронул человека за плечо.
- Отче…- тихо проговорил он.
Человек заворочался и развернулся.
- Кто это?- прохрипел митрополит,- Кто здесь?
Гордеев помог ему подняться. Митрополит Кирилл выглядел ужасно. Исхудавший, обросший с ввалившимися глазами и ничего не видящим взглядом. Давно не мытые волосы свалялись в патлы. Грязная одежда превратилась в лохмотья.
- Не волнуйся отче, то я, воевода.
- Димитрий,- радостно выдохнул митрополит, и тут же задохнулся в приступе кашля.
- Все уже закончилось,- сказал Гордеев, поддерживая отца Кирилла под руки,- мы выведем тебя отсюда.
Он передал митрополита монахам, которые подхватив его на руки, понесли наверх.
Когда они вышли во двор, солнце уже встало. В благодарность за свое освобождение святые братья собрали в дорогу продукты и отдали коней, на которых прибыли черные монахи. Провожать спасителей собралась почти вся обитель. Когда ворота открылись, из незаметной ниши выскочила фигура в черной рясе. Гордеев успел увидеть мелькнувшие лицо их старого знакомого. Черный монах сшиб святого брата, выводившего из сарая под уздцы коня, вскочил в седло и помчался по пыльной дороге.
-Уйдет!- выдохнул Гордеев.
- Не уйдет,- проговорила Юлдуз, поднимая лук. Не торопясь она натянула тетиву, хорошенько прицелилась, задержав дыхание, и разжала пальцы. Раздался сухой щелчок. Казавшаяся маленькой фигура в черном балахоне дернулась, припала к шее коня и соскользнула на землю. Через мгновение монах поднялся, пытаясь зажать рану с торчавшей из горла стрелой. Он сделал несколько шагов, после чего рухнул и больше не поднялся.