- Поверить во что? – спросил де Фанзак.
- Еще несколько дней назад я был одним из узников на руднике в Хольдхейме, - ответил я. – Мне казалось, что моя жизнь закончилась. А сейчас я сижу в таком чудесном обществе и… Мне даже выразить мои чувства трудно.
- Наш милый шевалье немного философ, - заявила Элика, - и всегда, говоря о своих переживаниях, краснеет как девица. Уж я-то знаю.
- Предлагаю тост за моего любезного друга, шевалье Эвальда! – рявкнул пан Домаш, поднимая кубок.
Мне ничего оставалось, как только выпить полный кубок, и парой минут спустя я почувствовал, что пьянею. Видимо, я еще не вполне выздоровел для таких обильных возлияний. Элика заметила это.
- Надо есть! – шепнула она. – Смотри, какая замечательная гусятина. Она просто исходит соком, ммммм!
- Прежде чем мы в полной мере насладимся яствами и напитками с этого стола, - начал де Фанзак, - я бы хотел поговорить о важном. Вы ведь не против, милорды?
Я понял де Фанзака. Представитель императора понял, что через полчаса любые серьезные разговоры будут пустой тратой времени. По себе понял – второй кубок очень чувствительно шибанул мне в голову.
- Вы собирались нам рассказать о воле императора, - сказал я.
- Да, шевалье. Его величество желает, чтобы дальние западные провинции Калах-Денар и Кланх-о-Дор оставались спокойными и процветающими при любом развитии событий. И главную роль император отвел дипломатам, вроде меня, и рыцарям братства – вам.
- Орден всегда обеспечивал в этих землях порядок, - заметил прецептор. – И в будущем продолжит это делать, уж не сомневайтесь.
- Никаких сомнений, барон, - ответил де Фанзак. – Уж кому, а его величеству нет нужды рассказывать о том героическом бремени, которое несет братство по всему Ростиану. Фламеньеры – гордость империи, ее крепкий хребет и главная драгоценность в имперской короне. Так говорит император Алерий.
- За фламеньеров! – провозгласил л‘Аверк, фанатично сверкая глазами. – Au forter a Matra Bei!
Мы выпили кубки, как и за императора, стоя, сидеть остались лишь Элика и супруга лорда-знаменосца. Де Фанзак сделал слугам подать вторую смену блюд. Я так понял, в Эшевене с недавних пор всем распоряжался именно он, а не прецептор.
- Обстановка в Калах-Денаре сегодня достаточно спокойная, - продолжил де Фанзак, - там базируется большая часть нашего флота, в городах многочисленные гарнизоны и великий герцог Антомарки абсолютно предан империи. Здесь же не все так благополучно. У провинции две головы – местная династия в Левхаде и наш наместник в Тинкмаре. И есть еще те, кому не дает покоя слава королевы Вендры.
- Неужели кто-то до сей поры всерьез мечтает о Тысячелетнем Виссингетском королевстве? – спросила Элика. - Это даже не их исконные земли.
- Это земли империи, - жестко произнес де Фанзак, - и империя обеспечит здесь порядок. В противном случае полетят головы. Даже если на них надеты короны. Много голов.
- Император настроен так решительно? – промурлыкала Элика.
- Более чем решительно, миледи. Его взгляд устремлен на восток, и очень скоро мы узнаем волю императора.
- Стало быть, поход будет, - вздохнул л`Аверк. – Благодарение Матери, что я дожил до этих славных времен.
Я открыл было рот, чтобы сказать, что я думаю по поводу выбора времени для похода, но меня опередила Элика.
- Безусловно, пророчества Золотых Стихов должны сбыться, - сказала она с нескрываемой иронией, - но не кажется ли вам, граф, что священная война с Терванийским алифатом не может быть начата, пока империя не решила вопрос с моими соплеменниками?
- Ваша проницательность сравнима только с вашей красотой, дамзель Элика, - де Фанзак постно улыбнулся. – Именно так думает император. И потому я собрал вас тут, в Эшевене. Вам предстоит… хм… прояснить ситуацию. И не только относительно виари.
- Что именно нам нужно будет сделать? – спросил я.
- Найти вашего знакомого Ратберта. С ним связано очень много темных тайн, которые необходимо раскрыть. Все детали вам сообщат в Форт-Джерониме, куда вы отправитесь завтра утром. Там вас уже ждут. – Де Фанзак сделал пажам знак наполнить кубки. – А пока давайте есть и пить. Не стоит разговаривать о делах за дружеским застольем.
***
Я устал. Очень. Едва доплелся до своей комнаты и упал на постель, не раздеваясь. Не хотелось двигать ни рукой, ни ногой. Слишком много шуму, болтовни и громких пьяных разговоров за один вечер. И вино с виноградников Кот-Арбон – оно явно крепленое, чтоб его. Не может так разобрать с четырех кубков сухого вина…
Она появилась неслышно, как призрак. Встала между пылающим камином и кроватью, и лицо ее оставалось в тени.