Выволок тело, рассмотрел. Пятнистого комбинезона нет. Обычная крестьянская одежда. Разве что пояс интересный, с множеством кармашков, мешочков и подвязанных пузырьков.
Батюшка вгляделся и опознал одного из крестьян, пропавшего из соседней деревни года четыре назад. Тело, теперь уже со всем возможным почтением, оттащили в уголок. Отец Ставросий, повинуясь долгу священнослужителя, вызвался провести комплекс противосатанинских мероприятий — сиречь помолиться о душе усопшего.
— Есть!!! — внезапно заорал Пажопье, заглушая клацнувшую дужку замка. — Ваша милость, получилось!
Константин подошел и заглянул в распахнутый сундучок. Тот был полон металлических пластинок с закругленными краями, с буковками, расположенными в пять строк и продетыми в маленькие дырочки тонкими цепочками.
— И что это? — спросил он как бы сам себя.
— Разрешите, я посмотрю… — Пендаль схватил пригоршню пластинок и стал читать.
— Маквилин. Джон П. Цифры… Римские буквы. Иллюминат… Так, второй. Смоут. Ронни Ф. Цифры… Арабские и римские… Фансигар… Третий… Линквуд. Грегор С. Цифры… Саентолог…
И в таком духе прочие жетоны.
Батюшка, кончивший обряд, подошел, взял один из жетонов, всмотрелся… Глаза его расширились, он отбросил от себя пластинку, как нечто непередаваемо гадкое, и, возможно, ядовитое.
— Это мерзость! Мерзость пред ликом Господа! Спрячьте! Закройте и более не прикасайтесь!
— Что это, отче? — тихо спросил рыцарь.
— Жетоны Призыва продавших свои бессмертные души. Я слышал о таких, от Кондратия и слышал. Они теперь навеки прокляты, страдают и корчатся в преисподней, желая лишь одного — выбраться и отмстить всем живым за свой же проступок! Сектанты! — последнее слово Ставросий прямо выплюнул. — И эти вот жетоны для того, чтобы призвать проклятых в наш мир, нужны! Они уже не люди. Они сами уже почти демоны. Лучше всего уничтожить эту… эту… гниль. Но тут я не смогу. Нужно нести на святую землю, и там, помолясь, захоронить. Тогда эти ироды точно из пекла не выберутся. Вот что. Оставлять это здесь опасно, мало ли кто найдет. Забираем с собой.
Спорить с ним никто не стал. Религия сказала — надо, рыцарство ответило — есть. А слуг и колобков вообще не спрашивают.
— Сюда мы еще, Господь сподобит, наведаемся… — сказал Ставросий. — Тело нужно забрать, перезахоронить. Да и вообще… Очистить.
И полез следом за крестоносцем, уже нырнувшим в зев очищенного от трупа провала.
За священником прыгнул Фофан.
А Пендаль задержался ровно настолько, чтобы найти отброшенный батюшкой жетон и снять с тела незадачливого крестьянина чудо-пояс.
…
Девушки аукались и перекликались.
Лукошки, почти полные грибов, и туески, набитые ягодами, намекали на скорое возвращение домой. Да и день подходил к полудню, а значит пора. Дома, в деревне, нужно помогать матерям и старшим сестрам, дел у крестьян и крестьянок летом — полно.
Шесть подруг уже собрались на полянке, а вот седьмой, самой младшей, лишь недавно допущенной в их компанию, не было. Хотя, периодически, слышалось ее тоненькое «Ау», постепенно приближающееся к оговоренному месту сбора.
Девушки расселись на полянке и, дожидаясь односельчанку, болтали обо всем на свете.
О грибах, парнях, ягодах, парнях, родителях, парнях, коровах, парнях и о… парнях. Этими темами, собственно, кругозор крестьянских девушек и ограничивался.
— А вот вчерась, когда я вечером по воду шла, ко мне Сенька подошел!
— Да ну! Сам Сенька?
— Не может того быть, он же с Ляйкой гуляет!
— Вот те крест, подошел!
— И ты чаго?
— А я вроде, как и не заметила, и пошла себе дальше!
— А он чаго?
— А он… а он, вроде как ему все равно. И тоже дальше пошел.
— Так это же разве считается, что подошел?
— Ой, да много ты понимаешь! Мне сестра сказала, что хотел он заговорить, да не решился, побоялся.
— Да ты вроде, не шибко страшная.
— Тьфу на тебя!
— Кто? Сенька побоялся? Еще скажи застеснялся. Ха-ха! Это же не Тепка. А Сенька, он ух! Первый парень!
— Да и Тепка, тоже ничего…
— Был ничаго, а щас уже чаго. Говорят, встретил он в лесу что-то злое, еле ноги унес. Таперича вот и боится всего.
— Да чаго тут бояться? Ежели на Волчьи Заделы, да к Озеру Яги не ходить, то…
— Агась, а Тепка?
— А что Тепка? Знамо дело, заколдовали его.
— Кто?
— А я почем знаю?
— Дык ведь говоришь.
— Да кому он нужен — заколдовывать? Не заколдовывают простых людей, енто токмо дружинников да героев.