Тяжело ступая, комендант прошел в кухню и приказал Варе.
— Готовку временно отложи. Срочно собери всех наших в столовую. Докторши не нужно. Костя где?
— Туристов на Красные скалы повел. Утром собирались на шверботах на остров Коптева, но ветер сдох, и тогда…
Тут Варя заметила, что комендант ее не слушает. На скулах Эдика катались желваки, кожа цвела пятнами в цвета государственного флага. Взгляд был пуст, как у отморозка с ножом в ночном переулке.
Перепуганная Варя порскнула скликать народ. Ей повезло — когда добежала до крайней палатки (обиталище Джемайки), навстречу из-за мыса вывернула группа туристов с Костей во главе. Зато Джемайки не оказалось, с москвичами и семьей Бабкиных она ныряла в Баклановой бухте.
— Не понимаю, зачем такая срочность, — ворчала Маринка, отчаянно зевая. (Ее пришлось вытягивать из палатки за ногу.) — Всю сиесту мне поломал. Будто медведь в лесу сдох. Ой.
Она хлопнула себя по губам.
Эдик, набычившись, стоял посреди столовой. Пустой взгляд коменданта скользнул по лицам сотрудников и уперся в Костю.
— Ты зачем, гнида, Светке бухло продал? Я тебя предупреждал? Предупреждал, нет?
Он сгреб Костю за грудки и тряс, как грушу.
— Э, командир, легче! Ты что, с пальмы упал? Не продавал я никакого бухла!
— Что ты сказал?
— А то! Руки отпусти!
— Я тебя задушу этими руками!
— Да не продавал я ей ничего, понял? Ей-бо, чтоб мне румпелем подавиться! Подкатывала она ко мне — было, да мне оно надо? Небось, из вредности теперь наговаривает.
Эдик отшвырнул Костю на скамью.
— Значит, не продавал?
— Да чтоб я сдох! А если Светка говорит, что продавал… ну, я ее…
— Умерла Светка. — сказал Эдик.
Сел, оглядел оторопелых сотрудников.
— Значит, так. От отдыхающих информацию утаиваем. Мне здесь паника и слухи разные ни к чему.
— А как же… — заикнулась Варя.
— Я сказал — информация закрыта! Палатку зашнуруем, и чтоб никому ни слова! Кто врача спросит — отвечать: загорает на той стороне!
— Эдик, — осторожно вмешался Влад, он пришел в себя первым, — жара ведь, вонять начнет.
— Я что, похож на кретина? Вечером увезу. Главное, чтоб не пронюхал никто. Нам пару дней продержаться, до нового заезда. Новенькие и знать ничего не будут.
Так.
Эдик повернулся к Варе и Маринке.
— На этом расширенная часть совещания закрыта. Поварихи возвращаются к своим обязанностям. Костя и Влад — останьтесь. Кстати, Влад, доведи до Джемайки положение дел, и чтоб молчала, как рыба. Иначе я не посмотрю на ее греческий профиль!
Влад покраснел под загаром и казался рассерженным.
Варя с Маринкой добрались до кухни.
— Может, она закодированная была? — высказалась Варя, — я слышала, если ампулу зашивают, то от алкоголя умереть можно.
Маринка не ответила, сосредоточенно мотала от рулона туалетной бумаги ком поувесистей.
— Сейчас. Срочное дело.
Варя посмотрела, как Маринка рысцой бежит вверх по тропке, выкошенной в дремучих травах. Двойная зеленая будочка стояла высоко на склоне, в отдалении от палаток. Экзотическое сооружение вызывало у иностранных туристов, которые изредка попадали на остров, бурный восторг и желание фотографировать.
Пожав плечами, Варя вернулась к борщу. Но мысли ее бродили далеко.
— Что-то здесь не то. Странно ведет себя Эдик. И зачем прятать труп от туристов?
Между лопаток потек холодок. Ситуация была страшно похожа на детектив. Там тоже — сперва одна смерть, за ней другая, и третья. Пока все не убедятся, что дело нечисто.
Варя вздрогнула. Одно дело — читать про такое в книжках, и совсем другое — самой столкнуться… Тем более…
Она швырнула терку и вытащила из-под ящика истрепанный томик Агаты Кристи. Только недавно читала… вот.
«Убийство, мой друг, это привычка, — сказал Эркюль Пуаро».
— Но где, наконец, Маринка? Неужели вернулась дрыхнуть в палатку? Тут столько обсудить надо, а она…
Варя принялась тереть морковку, но мысли крутились белкой в колесе, пытались поймать собственный хвост.
Это никак не получалось, и Варя в задумчивости водила и водила морковиной по зазубренной поверхности. Когда от морковки остался кусок размером с мизинец, ее осенило.
Если Костя не продавал Светлане водку, откуда та ее взяла? Запаса у нее не было, Эдик наверняка проследил. А докторша была абсолютно пьяная. Откуда дровишки?
— От верблюда, — сама себе ответила Варя. Кто-то из туристов купил, по просьбе. У нас же народ добренький. Привыкли жалеть алкоголиков.