Если враг придёт от монголов или из другого места, та из двух сторон, которая узнает об этом первой, должна известить другую сторону. Если такой враг — упаси бог! — пойдёт на Сирию и войска султана отступят перед ним, правители Акры будут вправе начать с врагом переговоры в целях спасения своих подданных и своих земель.
Подписанный в мае 1283 года «на десять лет, десять месяцев, десять дней и десять часов», этот договор распространялся на «все прибрежные земли франков, а именно, город Акру с его садами, его владениями, его мельницами, его виноградниками и семьюдесятью тремя деревенями, которые к нему относятся; город Хайфа, его виноградники, его сады и семь деревень, которые ему принадлежат… Для Сайды, это — замок и город, виноградники и пригород, принадлежащие франкам, а также пятнадцать, относящихся сюда деревень с прилегающей местностью, с её реками, её ручьями, её родниками, её садами, её мельницами, с её каналами и плотинами, которые издавна служат для орошения её земель». Перечисление было долгим и детальным во избежание споров. В любом случае вся франкская территория казалась ничтожной: узкая и разорванная прибрежная полоска, никоим образом не напоминавшая прежнюю грозную региональную державу, созданную франками. Правда, упомянутые места не включили все франкские владения. Тир, не входивший в королевство Акра, заключил с Калауном отдельный договор. Города, расположенные далеко на севере, такие как Триполи или Латакия, были исключены из договора.
Договор не был заключён и с крепостью Маркаб, которую удерживал орден госпитальеров, «аль-осбитар». Эти рыцари-монахи приняли сторону монголов и даже дошли до того, что воевали на их стороне при попытке нового вторжения в 1281 году. По этой причине Калаун решил предъявить им счёт. Весной 1285 года, как рассказывает нам Ибн-Абд-аль-Захир, «султан приготовил в Дамаске осадные орудия. Они приказал привезти из Египта большое количество стрел и всевозможного оружия, которое он раздал эмирам. Он также велел приготовить огненные машины и трубы-огнемёты, каковых не было нигде, кроме как в «макхазин» (складах) и в «дар-ас-синаа» (арсеналах) султана. К делу привлекли также специалистов-подрывников и окружили Маркаб поясом катапульт, три из которых были типа «франк» и четыре типа «дьявол». 25 мая боковые крепостные сооружения были столь основательно разрушены, что защитники капитулировали. Калаун разрешил им уйти невредимыми в Триполи с личным имуществом».
Так в очередной раз союзники монголов были наказаны, и монголы не смогли этому помешать. Да и было ли у них такое желание, если пять недель, в течение которых длилась осада, оказались недостаточными, чтобы организовать экспедицию из Персии? Однако в том же 1285 году татары обнаружили большую, чем прежде, решимость возобновить свои атаки на мусульман. Их новый предводитель ильхан Аргун, внук Хулагу, взял на себя осуществление самой заветной мечты своих предшественников: создать союз с воинами Запада, чтобы взять мамлюкский султанат в клещи. В это время между Табризом и Римом установились регулярные контакты с целью организации общей или, по крайней мере, согласованной экспедиции. В 1289 году Калаун предчувствовал неотвратимую опасность, но его агентам не удавалось раздобыть точные сведения. Калаун не знал, помимо прочего, что детальный план кампании, разработанный Аргуном, был только что представлен в письменном виде папе и главным королям Запада. Одно из этих писем, адресованное французскому монарху, Филиппу IV Красивому, сохранилось. Предводитель монголов предлагал начать вторжение в Сирию в первую неделю января 1291 года. Он предполагал, что Дамаск падёт в середине февраля, а Иерусалим будет взят чуть позже.
Хотя Калаун и не догадывался об этом, он всё больше и больше испытывал тревогу. Он боялся, как бы агрессоры с Запада или с Востока не обрели во франкских городах Сирии плацдарм, который облегчит их продвижение. И всё же, хотя он был теперь убеждён, что присутствие франков представляет постоянную угрозу для безопасности мусульманского мира, он упорно не желал смешивать жителей Акры с обитателями северной Сирии, проявлявшими открытую симпатию к монгольскому завоевателю. В любом случае, как человек чести, султан не мог напасть на Акру, защищённую мирным договором ещё на пять лет, и поэтому он решил овладеть Триполи. Именно под стенами этого города, завоёванного сто восемьдесят лет назад сыном Сен-Жиля, и собралась могучая армия султана в марте 1289 года.