Десяток еретиков открыли огонь по бегущему Космическому Волку. Снаряды забили по резным скамьям, мимо которых в поисках укрытия мчался космодесантник. Один из болтов попал ему в плечо, заставив крутануться на месте. Еще один угодил в горло. Третий взорвался на нагруднике, раздробив его и обнажив плоть с костью.
Но Космический Волк не остановился. Он вскинул болтер и разнес голову одному из еретиков, а затем выстрелил снова и снова, убив еще двух почитателей Нургла. Их товарищи, почуяв кровь, только усилили огонь. Все больше и больше снарядов попадало в обнаженное тело, где сорвало керамитовый панцирь, разрывая плоть и нанося Волку ужасные раны.
Я заметил, что его кости не походили на человеческие. Они были крупнее и местами срослись вместе, сформировав нечто, походящее на еще один слой брони вокруг уязвимых внутренних органов, однако даже этого оказалось недостаточно, чтобы спасти незадачливого космического десантника.
Должно быть, он почувствовал, что его смерть уже близко, поскольку в мгновение ока сменил направление и ринулся в шквал огня. Вряд ли что-либо живое сумело бы преодолеть такой смертельный шторм, но каким-то образом он добрался до культистов и оказался среди них, продолжая сеять смерть из болтера. Волк потянулся бронированной рукой и раздавил череп ближайшему еретику, сломал шею другому, а затем пошатнулся, когда остальные враги изрешетили его дюжиной выстрелов. Однако прежде чем рухнуть замертво, он успел разрядить магазин болтера.
На мгновение воцарилась гробовая тишина. Все в зале поняли, что произошло кое-что совершенно ненормальное. Отовсюду разнеслись боевые кличи Космических Волков, словно в тот миг каждый из них ощутил гибель своего брата и дал выход своей скорби.
Я на секунду застыл, оглядывая зал с вершины лестницы, а затем велел своим бойцам залечь и открыть огонь по культистам в галерее над нами.
Через считанные секунды я услышал, что рев Космических Волков становится ближе, будто они одновременно ринулись к месту, где пал их товарищ. Хотя звук был наполнен слепой яростью, а лица космических десантников искажал первобытный гнев, это никак не могло сказаться на их боевых умениях.
Несколько воинов прикрывали огнем бегущего Гримнара и его братьев, открыв такой шквал болтерного огня, что враги даже не могли поднять головы. Едва достигнув позиции, Грим-нар и его спутники, в свою очередь, открыли огонь, чтобы дать подтянуться остальным. Так они и продвигались, оказывая друг другу взаимную поддержку.
Еретики допустили ошибку, глазея на труп. Выглянув над лестницей, я увидел, что один из них размазывает по лицу кровь космического десантника. Еще один жевал его плоть, как будто актом каннибализма мог поглотить силу павшего воина. Кто знает, вероятно, в самом деле мог. За время сражений меж звезд я повидал и более странные вещи.
Гримнар подлетел к мутанту с окровавленным лицом и оторвал ему голову, а затем ударил ею, будто дубиной, по морде каннибала, сбив его с ног. В вихре насилия он принялся кромсать почитателей Нургла, рубя плоть и отсекая им конечности цепным мечом, двигаясь с такой скоростью и жестокостью, что враги даже не успевали в него прицелиться.
Взгляды всех присутствующих обратились на опустошение, творимое космическими десантниками. Я приказал бойцам следовать за мной, заметив лестницу, что вела на верхнюю галерею. Похоже, сейчас было подходящее время, чтобы занять ее. Я бросился в неф темного храма и побежал по изрешеченным скамьям, грохоча ботинками по деревянным сиденьям. Их покрывали странные символы — зловещие восьмиконечные звезды с загадочными рунами, черепа, скалящиеся из центра восьми перекрещенных стрел, иконы на языке, от одного вида которого болели глаза.
Теперь я услышал из глубины храма пение — хриплый отвратительный рев, звучавший так, как будто его вырывали из глоток тысячи больных и умирающих людей. Воздух начал вибрировать, словно эхом отзываясь на биение крыльев огромного насекомого, жужжащего над головой. Я торопливо поднялся по узкой спиральной лестнице, моля Императора, чтобы наверху никто не решил бросить гранату.
Достигнув последней ступеньки, я взглянул на широкую галерею. Она определенно предназначалась для местной знати. Повсюду высились резные кресла. Каждая обветшавшая подушка свидетельствовала о запустении, которым отличалось все это место. Смесь пышности и гниения без лишних слов говорила о творившемся здесь безумии. За низкими поручнями балкона укрылись еретики, стреляя по нашим солдатам внизу. У них были зеленые, трупные лица, их тела покрывали шрамы от стигматов, которые они носили с гордостью. Я шагнул в галерею, освобождая пространство для идущих за мной бойцов.