Это был карлик, не более метра ростом, с непропорционально большой головой и коренастым телом. Его единственный глаз, ярко-синий и проницательный, словно искра в бездне, был резким пятном на лице, изрезанном шрамами. Остатки бородки и усов были седыми, а кожа – грубо загорелой и изборожденной морщинами. Вместо ног у него были пружинные протезы из блестящего, похожего на сталь металла, которые с удивительной лёгкостью переносили его коренастое тело. На плече у него висел небольшой, но утончённый автоматический арбалет – изящное творение механики, из тёмного полированного дерева с инкрустациями из серебра. Механизм зарядки был сложен, но работал плавно и бесшумно. На тонком стволе были выгравированы древние руны, а сама рукоять была украшена изящной резьбой. Готовый к стрельбе в любой момент, он был не просто оружием, а произведением искусства и опасным инструментом. Его единственный глаз, резкий и проницательный, не отрывался от лица Виктора. На его лице играла странная смесь улыбки и безразличия, лицо человека, живущего в своём собственном, особом мире, мире механизмов, интриг и опасности. И он ждал его, готовый к чему угодно.
— Гюго! — улыбнулся Крид. Его улыбка была узкой и хищной, как у волка, принюхивающегося к добыче. Морской ветер трепал его волосы.
— Виктор! — прогудел в ответ карлик. Его голос был глубок и резок, словно раскаты грома.
Указывая стволом грубо сработанного из тёмного дерева арбалета, он посмотрел на ведьму на плече Крида. На фоне карлика она была чертовски маленькая и худая, вся закутанная в тёмный, почти чёрный плащ; лицо скрывал капюшон. Видны были лишь бледные, как у призрака, пальцы, что цепко держались за Крида.
— Принёс мне подарок? Порадовать старика? — пробасил Гюго, прищурившись. Его густая седая борода казалась сплетённой из мокрого морского каната.
— Нет, старый друг… Это моё. — Крид выделил последнее слово. Его голос стал холоднее, сталь в глазах стала ещё более заметной. — Я пришёл звать в священный поход. — Он хищно улыбнулся, и в его глазах мелькнуло что-то недоброе.
Гюго немного помолчал, рассматривая ведьму. Опустив арбалет, он поставил его о камни прибрежной скалы. В его глазах мелькнуло сомнение, но быстро сменилось любопытством и мальчишеским озорством.
— А вот это звучит уже как минимум нтересно, — пробормотал он. — И бабы там будут? В священном походе? И вообще что за священный поход такой, Виктор? Не обманывай меня. Христа ради! Я буйный! Ну ты сам знаешь...
На слова дварфа Крид лишь расхохотался. Его смех пронзил воздух, разгоняя всех чайек вокруг разрушенного порта Неаполя..
— Скажу больше, Гюго! — крикнул он, голос его раздался над шумом волн. — Я куплю тебе все бордели Вечного города! Все! И проставлю на твой стол лучший эль во всём Старом Свете! Целые бочки! Лучший! Клянусь тебе верой в творца!
Он наклонился к Гюго, его лицо оказалось близко к лицу карлика.
— Но есть одна маленькая деталь… — прошептал Крид, его голос стал смертельно серьёзным.
Гюго прищурился. Его рука инстинктивно потянулась к топорищу томагавка, висевшему на поясе.
— Да хоть сами драконы встанут у нас на пути… Имел я их мамаш в драконьей кладке пока готовил свой омлет! Ну ты и сам знаешь, что и сам черт мне не брат, да и так это понятно. — пробормотал он. — А что ещё?
— Ведьмаки из числа братьев ордена, для этого и нужна моя ведьма… — Крид кивнул на женщину на своём плече. — И не только она, но то уже излишне…
Гюго громко расхохотался. Его смех раздался над море погая оставшихся чаек. Он самодовольно ударил кулаком по скале.
— Ты знаешь, как уговорить старого дварфа, Виктор! — яростно прокричал он уже явно предвкушая новые битвы и сладость обещанной награды. — Только скажи… какие ведьмы нам ещё нужны? И что ещё? Ведьмачьи болты против обритых поцев, едва познавших чародейскую стезю? Да вертел я их...
Гюго вновь громко рассмеялся.
Глава 10
Солнце, ослепительно яркое, отражалось в полированной меди котла, сверкая, словно драгоценный камень. Виктор, щурясь, с любопытством осматривал судно. Перед ним, подобно фантастической птице, стояла новая шхуна – изящная и мощная одновременно. Её корпус, выкрашенный в глубокий морской синий, блестел на солнце, отражая волны небольшого залива. Однако главное внимание притягивал не изысканный дизайн, а величественный паровой котёл, гордо возвышающийся на корме. Из трубы изредка вырывались струйки пара, словно дыхание могучего чудовища.