Феличе. Рад, что ты все же немножко отдохнула.
Клэр. На зеркалах было столько пыли, что в них ничего не было видно. А голос садится, слышишь, он практически сел!
Феличе. Где должен быть телефон? На пианино? Нет, на столе… Да ты еще ни разу не вышла на сцену во время премьеры, чтобы перед этим чем-нибудь не обрадовать меня, сказав, например, что у тебя сел голос или что… (Подражая ее голосу.) «Сегодня придется играть в пантомиму».
Клэр. Зажги-ка мне спичку.
Феличе зажигает спичку — она подходит к нему нетвердыми шагами. Он смотрит на нее в недоумении.
Феличе. А почему в тиаре?
Клэр (неопределенно). Просто под руку попалась — вот и надела.
Он горько усмехается.
Знаешь, я ужасно стараюсь, изо всех сил стараюсь понять твои проблемы, так почему бы и тебе не попытаться понять мои?
Феличе. Им нет конца, Клэр.
Клэр. Или ты все еще не можешь простить мне мою Клеопатру? О, я тогда была так экстравагантна, а твой Антоний — скован и напряжен!
Феличе. Клэр, ты меня ненавидишь?
Клэр. По-моему, это я тебя должна об этом спросить. В тот вечер, когда мы играли премьеру в каком-то городе… (Пытается вспомнить место, где это было, но не может.) ты набросился на меня как какой-то черт и заорал — о, лучше я тебя цитировать не буду!
Феличе. Давай. Скажи, пожалуйста.
Клэр. Ты назвал меня нажравшейся шлюхой и сказал: «Пошла на…»
Феличе. Да ты и сама-то не веришь, что я мог так сказать.
Клэр. Да ладно, все прошло… (Идет к просцениуму). Взгляну-ка на вражеский лагерь.
Феличе (хватая ее за руку). Не надо, никогда не смотри на публику перед спектаклем. А то испугаешься и не войдешь в роль.
Клэр. Не хватай меня так — синяки останутся! (Сбрасывает его руку.) Почему ты так рассвирепел, cher?
Феличе. Да потому что я весь на нервах, а они… Сегодня, наверное, пропадет дар речи, но… (Быстрыми шагами идет зажигать свет в интерьере.)
Клэр (осматривая интерьер). О Господи, да это же декорация из «Спектакля для двоих». А где же лестница?
Феличе (возвращаясь). Пока привезли только часть декораций.
Клэр. Так что же мне делать, когда, по пьесе, нужно будет идти наверх за зонтиком и перчатками?
Феличе. Пойдешь к заднику, а я скажу, что ты пошла наверх. Зонтик и перчатки будут на пианино.
Клэр. Ты это серьезно? Так и играть?
Феличе. Абсолютно.
Клэр. И, конечно, сегодня ты изобретешь что-нибудь новенькое?
Феличе. Сегодня будет море импровизации, но если мы как следует войдем в роли, то отдельные импровизации беспокоить не будут. Собственно говоря, пьеса от них становиться лучше. (Криво улыбается.)
Клэр. Я хотела бы знать, какой характер играю, и особенно — как заканчивается пьеса.
Феличе. Когда поднимется занавес и зажгутся огни, мы, как птицы, на протяжении всего спектакля будем летать. А иссякнет запал, — прибегнем к импровизациям.
Клэр. Феличе, у тебя что, зуд?
Феличе выходит на авансцену.
Сам туда смотришь, а мне не даешь.
Феличе. Должен же я знать, пришли они или…
Клэр. А что, мы ни с кем в театре связаться не можем? (Кашляет и плюет.)
Феличе. Ни с кем.
Клэр. Значит, мы..?
Феличе. Изолированы. Ото всех.
Клэр. Мне все же нужно побыть месячишко где-нибудь на водах, в Баварии например.
Феличе. Подобные мечты через полчаса улетучатся, вот увидишь, и станешь как водоросль в спокойной воде… Но я хочу, чтобы сразу же после турне ты легла в клинику.
Клэр (громко). После турне — это когда? Когда все-таки настанет его конец?
Феличе. Скоро.
Клэр. Скорее бы! Давай остальные спектакли отменим и — отдыхать!
Феличе. И что — назад? Опять эти сорок, пятьдесят границ, эти деревянные полки в вагонах третьего класса?
Клэр. Хочешь сказать…
Феличе. Хочу сказать, что именно к такому итогу мы и придем, если не доиграем еще неделю и не получим своего!
Клэр. Мы что, в долговой яме?
Феличе. В яме? В пропасти — и такой, что в ней и стадо слонов можно уместить.