Сюаньжень улыбнулся.
— Наслушался твоих укоров, вот и решил вести себя лучше. Ты же сам говорил, что надо быть осмотрительным.
Ван Шэн недоверчиво осклабился.
— И когда это ты, старший, стал ко мне прислушиваться? Давай-ка, не темни лучше, а говори всё, как есть.
Сюаньжень добродушно хмыкнул.
— Ладно, придём домой, и я раскрою тебе свой секрет, а чтобы мы туда поскорее вернулись, расскажи-ка про мертвеца.
Шэн покосился на дружка, но решил тоже быть сговорчивым.
— Хорошо. Никакого яда в его организме нет, а худо ему стало совсем по другому поводу. Редким негодяем был покойник, наверх по головам шёл, и, наконец, добрался до самого верха. Влияние, вес, авторитет — всё у него было. Не было только наследника. Десять наложниц и супруга — ни одна не родила ему. И он понимал — почему. Когда-то он оставил совращенную им девицу беременной, и та прокляла его, сказав, что ни одна от него никогда не понесет. И сбылось это над ним. Впрочем, одна из наложниц всё же забеременела. А сегодня утром, когда он в лекарственном саду был, слуги ему сообщили, что женщина выкинула ребенка. Худо ему стало, полежать бы да в себя прийти, а тут его во дворец срочно вызвали. Просто сердце в итоге остановилось, вот и всё. Теперь он станет голодным духом — жертвы за него приносить некому.
— Вот же морока… — скривился Сюаньжень, — он напаскудил — а мы из-за этого негодяя должны ужинать не вовремя? Как я это изложу Юаню?
— Пусть прозектор разбирается. Вскрытие покажет только изношенное сердце.
— И то верно…
В итоге Ван Шэн и Чень Сюаньжень веско объявили, что покушения на жизнь императора не было, а покойный скончался по причине сердечного недуга, а прозектор, уже работавший в соседних покоях, подтвердил сказанное.
— Ну, рассказывай, что обещал, — насел на дружка Шэн на обратном пути.
Сюаньжень гордо усмехнулся и кивнул.
— Хорошо, придём домой и я кое-что тебе покажу. Только надо сделать так, чтобы Сюли об этом не знала. И Юншэнь тоже ничего не говори.
Заинтригованный Ван Шэн кивнул. Оба подошли углу своего квартала и у ворот своего особняка неожиданно заметили, что к ним прибыли гости: возле дома стоял чей-то экипаж.
— Кто это к нам пожаловал? Экипаж-то какой роскошный! Не канцлер ли? — подивился Ван Шэн. — Ты никого не приглашал?
— Нет, не думал даже! Но… постой, если мне не изменяет нос… запах какой-то знакомый.
— Кто-то из правительства?
— Вовсе нет, кажется, я этот запах с детства помню. О-о-о-о… Это господин Линь, — безрадостно бросил Сюаньжень, заметив человека, выходящего из повозки.
— А кто это?
— Тот самый, по приказу которого мне когда-то сорок палок всыпали за подброшенную мачехой под подушку безделушку.
— Твой настоящий отец? Зачем он приехал?
— Хотел бы я сам это знать…
На лице Сюаньженя проступило вялое уныние.
Глава 62. «Фэн». 豐 Изобилие
Закрытое тучами солнце, среди дня увидишь ковш.
Отправляясь, обретешь сомнительную болезнь.
Обилие травы, посреди дня увидишь едва светлеющее небо,
Встретишь предводителя рода И.
Приходит свет, будет праздник и слава, счастье!
Богатые комнаты, завешенный пологом дом.
Пристально посмотрев, увидишь, что внутри безлюдно.
Между тем прибывший вылез из экипажа и уже стучался в ворота. Двери открыла Сюли и недоуменно уставилась на незваного гостя. Тот тоже молчал, удивленно косясь на сказочную красавицу, потом наконец опомнился и спросил, где ему найти Линя Сюаньженя? Сюли вежливо объяснила приехавшему, что он ошибся: здесь живёт господин Чень Сюаньжень.
Понимая, что отец не принадлежит к числу мудрецов и может поднять ненужный шум, Сюаньжень поспешил к воротам.
— Господин Линь! Приветствую! Что привело вас в столицу?
— Почему ты не отвечал на мои письма? Я написал пять писем!
Сюаньжень знал, что с отцом говорить бесполезно: господин Линь был человеком упрямым и недалёким. Отрекшись от сына и лишив его наследственных прав, он был уверен, что в любую минуту по первому его требованию изгнанный сын должен вернуться под родительский кров. От Ченя Цзинлуна Линь Юань не мог не знать, что Сюаньжень был усыновлен учителем, блестяще сдал экзамены и теперь работает в Имперском судебном магистрате, но даже это не заставило его поумнеть. Он упорно писал сыну письма на имя Линя Сюаньженя с требованием вернуться, и был уверен, что они его найдут.